– Странно. Мне говорили, что я у них тут на особом п-положении. Выходит, они вам уже доверяют?
– Выходит, что так, – ответила Вера.
– А вы…
– Скажите, Женя, – перебила его Вера, – когда вас в последний раз выводили на прогулку?
Лицо Осадчего стало растерянным.
– Не знаю… – пробормотал он. – Насколько п-помню, никогда.
Вера грозно блеснула глазами.
– Черт знает что такое! – выругалась она. – Они обязаны были ежедневно выводить вас на прогулку.
– В палате есть к-кондиционер, – робко заметил Евгений.
– Не имеет значения, – отрезала Вера и внимательно всмотрелась в лицо Осадчего. – Сегодня вы выглядите намного лучше, чем вчера. Как вы себя чувствуете?
– Нормально. А что?
В глазах у девушки запрыгали озорные огоньки. Она облизнула губы кончиком языка и взволнованно проговорила:
– Что, если я выведу вас во двор? Хотите немного прогуляться?
Осадчий растерянно захлопал глазами.
– Вы с-серьезно?
– Да.
Евгений отвел взгляд и нахмурился.
– Но что скажет на это Черневицкий?
– Вот уж о чем я беспокоюсь в последнюю очередь! – с вызовом откликнулась Вера.
– Да, но у вас могут быть из-за меня б-большие неприятности.
– А это только мои проблемы, – сухо проговорила Вера. – Короче, идете или нет?
Осадчий снова поднял недоверчивый взгляд на Веру.
– Если вы не шутите, то да, – с необычайной серьезностью ответил молодой человек.
– Тогда идем! – Вера подняла вверх руку, в которой сжимала ключ, и усмехнулась. – Я тут такую кашу заварю, что никому мало не покажется… Евгений, вы когда-нибудь общались с журналистами?
Парень отрицательно мотнул головой:
– Нет.
Зрачки Веры сузились.
– Я предоставлю вам такую возможность, – мстительно произнесла она. – Вы обо всем им расскажете. И о том, что с вами делали в лаборатории, и о «карцере», в который вас запихали, и о запрете на прогулки… Обо всем.
– От ваших слов меня бросает в д-дрожь, – с улыбкой заметил Осадчий. – Зачем вам все это, Вера Сергеевна?
Девушка на мгновение задумалась, после чего ответила:
– Я бы хотела сказать, что борюсь за права пациентов, но… Но дело в другом. Просто я не желаю, чтобы меня выбросили на улицу с «волчьим билетом». А господин Черневицкий явно решил осложнить мне жизнь. Мне и моему мужу.
При словах о муже Вера вдруг переменилась в лице. Это не укрылось от внимательного взгляда Евгения.
– Что с вами? – быстро спросил он. – Вы п-передумали?
Вера покачала головой:
– Нет. Не я начала войну, но отступать я не намерена. Посмотрим, что скажет общественность, когда узнает, чем они тут занимаются!
– Потребуется большое мужество, – обронил Евгений.
Вера усмехнулась:
– Оно у меня есть. Идемте!
И первой двинулась к двери.
Приоткрыв створку, Вера осторожно выглянула в коридор.
– Ну, что там? – спросил Евгений.
– Чисто! Идите за мной. Только не разговаривайте громко, я не хочу, чтобы нас услышали.
Они вышли в коридор. Вдруг Вера остановилась.
– Черт! – тихо воскликнула она и пугливо обернулась по сторонам. – Ведь в палате есть видеокамера! Как я могла о ней забыть?
– Не в-волнуйтесь, – успокоил ее Евгений.
Вера взглянула на парня удивленно:
– Что вы имеете в виду?
– Я ее сломал, – просто ответил Осадчий. – Полчаса назад.
– Сломали? – взгляд Веры стал еще более удивленным. – Именно сегодня? Какое странное совпадение.
– Н-ничего странного, – хмыкнул Евгений. – Час назад ко мне приходил охранник, который каждое утро прибирает палату. Он сказал, что сегодня в клинику п-приедет какой-то важный человек, который хочет посмотреть на «лабораторного кролика».
– Это он так про вас?
Евгений кивнул:
– Да. Ну, я немного вспылил. Высказал охраннику все, что думаю о нем и его «в-важном человеке», а потом запрыгнул на стол и ударил по камере к-книгой.
– Книгой?
Евгений кивнул:
– «Идиотом» Достоевского. Очень тяжелая к-книга. И ударил я раз пять, пока охранник не стащил меня со стола.
– Да вы просто безумец, – усмехнулась Вера.
Евгений покосился на нее и смешливо ответил:
– Есть м-маленько. Но не будем о грустном. Лучше скажите, куда мы теперь пойдем?
– К выходу! – сказала Вера.
Она повернулась, чтобы идти, но Евгений удержал ее за руку.
– Подождите. В коридорах ведь тоже есть видеокамеры.
– Ой, я о них забыла, – Вера нахмурилась и задумчиво потеребила губу. – Черт… Что же теперь делать?
– Кажется, я знаю что, – улыбнулся Евгений. – Тут, за углом, находится аппаратная. Если туда проникнуть, то можно обесточить видеокамеры и включить п-пожарную тревогу. Начнется паника. Они, конечно, разберутся, что к чему, но не раньше чем через пять, а то и десять м-минут. Нам хватит, чтобы выбраться на улицу незамеченными.
– Откуда вы знаете про аппаратную?
– Я видел, как Черневицкий выходит оттуда с начальником службы безопасности. И слышал их разговор.
– А как мы туда проникнем?
– Ну… – Евгений пожал плечами. – Ключ от аппаратной есть не только у заведующего. Он есть и у Антона Владимировича.
– Вы про Сташевского?
Евгений кивнул:
– Про него. И в это время он постоянно крутится рядом с п-палатами.
– Зачем?
Осадчий насмешливо прищурился.
– В нашем секторе находятся «экспериментальные» пациенты. Такие, как я. Не знаю почему, но мы его притягиваем как м-магнит. Возможно, он ломает голову над тем, как бы повыгоднее нас использовать. Очень ловкий парень! Думает только о наживе и чувствует, что скоро его отсюда т-турнут.
Вера смотрела на Осадчего с мрачным изумлением.
– Будем надеяться, что нам удастся п-перехватить его до того, как нас найдут, – закончил свое рассуждение Евгений.
– Для узника одиночной камеры вы удивительно хорошо информированы, – заметила Вера.
Осадчий улыбнулся:
– У меня отличный слух. И я умею д-делать выводы из того, что слышу и вижу. Скоро Сташевский будет здесь. Перед входом в холл есть ниша с пожарным гидрантом. Давайте спрячемся там и п-подождем его.
