— Детская смена? — удивилась было я, но замолчала, увидев женщину с пятью ребятишками младшего школьного возраста.
Кое-кто из детей бежал впереди, другие плелись сзади. Один мальчишка играл на ходу в видеоигру и совсем не смотрел под ноги, каким-то образом умудряясь не споткнуться. Впечатляющее зрелище! Женщина в длинном зеленом свитере и с огромной сумкой в руках выглядела лет на сорок с лишним. Она подошла к окошечку и, прищурившись, стала выбирать фильм.
— Мам! — Девочка с хвостиками потянула ее за рукав. — Я хочу «Смартиз»!
— Никаких конфет, — пробормотала женщина, вглядываясь в программу.
— Ты обещала! — прохныкала девочка.
Мальчик помладше вцепился в мать с другой стороны, обхватив двумя руками ее ногу. Женщина рассеянно погладила его по голове.
— Да! — Парнишка с видеоигрой радостно подпрыгнул. — Я прошел пятый уровень с вишенками!
Оливия бросила выразительный взгляд в мою сторону, затем нажала кнопку микрофона.
— Что-нибудь выбрали?
— Да, — ответила женщина, по-прежнему не отводя глаз от программы. — Мне нужно… пять детских и один взрослый на «Чудо-пес-2».
Оливия пощелкала клавишами кассового аппарата.
— С вас тридцать шесть долларов.
— Тридцать шесть! — возмутилась женщина, посмотрев наконец на нас. Девочка снова дернула ее за руку. — За детские билеты? Вы не ошиблись?
— Нет.
— С ума сойти! Это же всего лишь фильм!
— И не говорите! — подхватила Оливия, нажав на кнопку аппарата для выдачи билетов.
Несколько минут женщина копалась в своей огромной сумке, пока не выудила две двадцатидолларовые банкноты. Оливия протянула ей билеты и сдачу.
— Приятного просмотра!
Женщина что-то буркнула, перекинула сумку через плечо и направилась к кинозалу, детишки побежали за ней следом. Оливия вздохнула, выпрямила спину и потянулась, закинув руки за голову. Два минивэна один за другим припарковались на стоянке перед кинотеатром.
— И не говорите! — повторила я, вспомнив множество дверей и маму с блокнотом. — Моя мама тоже так говорила.
— Сочувствие срабатывает, — заметила Оливия. — Хотя она права, билеты действительно дорогие. Правда, основной доход мы получаем от продажи попкорна и сладостей, а она притащила полную сумку еды для своих спиногрызов. Так что все по-честному.
Я взглянула через плечо на мамашу, которая заводила свой выводок в зал.
— Что, правда?
— Конечно! Ты видела ее сумку? — Оливия вытащила кусочек попкорна из моего пакета и, заметив, что я к нему не прикоснулась, спросила: — Что-то не так? Слишком много масла?
Я покачала головой.
— Нет, все нормально.
— А то я уже хотела возмутиться.
Из минивэнов на парковке выходили люди, освобождали сиденья, хлопали дверьми. Оливия вздохнула и посмотрела на часы.
— Вообще-то я пришла не за попкорном, — призналась я. — Просто… просто хотела поблагодарить.
— Ты уже поблагодарила.
— Нет, — возразила я. — Я пыталась — дважды! — но ты так и не дала мне сказать. Честно говоря, я даже не поняла почему.
Оливия взяла еще горстку попкорна.
— Да ладно тебе, — сказала она, глядя, как к кассе подходит еще одна орава детей и родителей. — Все не так уж и сложно. Ты помогла мне, я помогла тебе. Теперь мы квиты, и хватит об этом.
Легче было сказать, чем сделать. Пока Оливия выдавала стопку билетов, выслушивала возмущенное брюзжание по поводу цен и провожала женщину с раскапризничавшимся малышом в туалет, я обдумывала вчерашнее. Прошло минут пятнадцать, и я успела съесть полпакета попкорна, прежде чем все снова успокоилось.
— Послушай, я… ну, я не из таких.
— Каких? — спросила Оливия, складывая чеки в ящичек кассового аппарата.
— Тех, кто прогуливает школу, чтобы напиться. Просто у меня был очень тяжелый день, и…
— Руби! — Она резко прервала мои излияния. — Тебе не нужно ничего объяснять. Я все понимаю.
— Правда?
— Я сама еле выдержала переход в «Перкинс-Дей», — пояснила она, сев на стул. — Страшно скучала по школе Джексона. До сих пор скучаю — прошел год, а я так и не привыкла к новой школе. У меня здесь даже друзей нет.
— И у меня нет.
— У тебя есть Нейт Кросс.
— Мы вовсе не друзья.
Оливия подняла брови.
— Парень проехал пятнадцать миль, чтобы вытащить тебя из леса.
— Только потому, что ты ему сказала.
— Нет, — решительно произнесла она. — Я только подсказала, где тебя искать.
— Это одно и то же.
— Вовсе нет, — возразила она, взяв еще немного попкорна. — Между информацией и действием огромная разница. Я сообщила Нейту, что оставила тебя с тем придурком, так как чувствовала свою ответственность. Но он сам решил туда поехать. Надеюсь, ты его поблагодарила.
— Нет, — прошептала я.
— Нет? — Похоже, Оливия здорово удивилась. — Ну, не знаю, — протянула она. — Почему?
Я опустила взгляд на пакет с попкорном, чувствуя, что меня уже подташнивает от масляно-соленого вкуса.
— Не умею принимать помощь. Это мое больное место.
— Понимаю, — кивнула Оливия.
— Да?
Она пожала плечами.
— Я тоже не люблю, когда мне помогают, особенно если считаю, что сама справлюсь.
— Вот именно.
— Тем не менее, — продолжила она, не давая мне сменить тему, — ты лежала без сознания в лесу, то есть нуждалась в помощи. К счастью, Нейт, в отличие от тебя, это понял.
К кинотеатру приближалась целая толпа родителей и детей. Они шли по парковке, напоминая большую, очень беспорядочную волну.
— Я хочу загладить свою вину перед ним, — сказала я Оливии. — Все изменить, понимаешь? Но это так сложно!
— Да, — согласилась она и, пока толпа не дошла до кассы, отправила в рот еще пригоршню попкорна. — И не говори.
У каждого человека есть слабое место. Нечто такое, что, как бы ты ни старался, подводит тебя в самый неподходящий момент. Для некоторых это любовь. Для других — деньги или алкоголь. Моим слабым местом был математический анализ.
Я не сомневалась, что не попаду в колледж именно из-за него. Не из-за моего неблагополучного прошлого, не из-за того, что я подала заявление намного позже чем остальные, и даже не из-за того, что до недавнего времени вообще не собиралась никуда поступать. Все трудности заключались в одном-единственном предмете с его правилами и теоремами, который неумолимо тянул вниз мой средний балл и меня вместе с ним.
