* * *
Лера чувствовала, что внимание эльфов сосредоточено на ней. Нет, она не ловила прямых взглядов – скорее ощущала на каком-то глубинном неосознаваемом уровне, чувствовала тяжесть в висках…
Эльфы! Сказочная мечта стольких толкиенистов!.. Какая горькая ирония! Видели бы ее сейчас товарищи по ролевой тусовке!.. Вот они – дивные эльфы. Холодные и абсолютно чужие, как с другой планеты. У камня, пожалуй, больше эмоций и сочувствия. И Кил… который уже не Кирилл… он тоже похож на вырезанную изо льда статую. И на серебряных доспехах его, похоже, морозные узоры. Что же с ним сделали? Неужели красивая эльфийка сказала правду и это его настоящее истинное лицо? Не может быть. Лера еще помнила его другим… Нет, тогда он не притворялся. Сомневаться в этом – значит предать и его, и себя. Как она могла снова едва не поддаться чужому воздействию?
Эльфы играют по старым правилам. Они не отняли у нее камень – значит, действительно не могут сделать этого по каким-то своим канонам. Как у вампиров – не заходи без приглашения, не бери, если не отдают. Значит, в этом их слабость. Значит, нужно быть сильной. А еще они – не люди, они не умеют меняться и не умеют любить и жертвовать. В сказке, чтобы разрушить их магию, ей пришлось бы совершить какой-то поступок. А что делать сейчас, в реальности?..
Луна тускло отражалась от покрытых изморозью доспехов Кирилла и его неживых застывших глаз. Было тихо – до ужаса тихо. Не шелестели на ветру деревья, не шуршала трава, не ржали похожие на призраков кони. Все эльфийское воинство казалось порождением странного бреда. Закрой глаза – и оно исчезнет.
Перекресток, луна, процессия эльфов… Лера когда-то читала о таком в книге… Ну конечно, сказка про верного Там Лина – рыцаря королевы эльфов. Девушка, освободившая Там Лина в сказке, крепко обняла его и не отпускала, во что бы ни превращала его королева – и в угрожающе шипящую гадюку, и в раскаленный кусок железа, – просто прижимала к себе, и никто не смог противостоять ее любви и ее жертве.
«А если я просто-напросто сошла с ума и всего этого нет на самом деле? Говорила же Маша, что я рехнусь со своими ролевыми играми и придуманной сказочной жизнью!..» – Лера сжала губы и едва слышно застонала. Нет, как бы там ни было, отступать уже поздно.
И она, сама едва понимая, что делает, за пояс потянула к себе Кирилла.
Глава 8
В объятиях смерти
В сказке про Там Лина рыцарь сам упал с коня, едва девушка к нему прикоснулась. Однако этот фокус в реальности оказался неосуществим, по крайней мере, у Леры он не получился. Конь Кирилла, испугавшись ее порывистого жеста, взвился на дыбы, и она едва избежала страшной участи быть растоптанной его копытами.
Девушка изо всех сил вцепилась в Кирилла и неожиданно для себя оказалась перед ним в седле.
Ситуация переменилась и оказалась такой благоприятной, что Лера не смогла ею не воспользоваться. Припав к груди Кирилла и чувствуя сквозь легкую одежду арктический лед его доспехов, она впилась поцелуем в холодные губы. Так или иначе – цель достигнута. Поцелуй разрушит чужие чары и вернет того Кирилла, которого Лера успела узнать и полюбить. Эта простая магия – самая сильная магия на свете, и в голове девушки промелькнула мысль, что, если бы она делала ролевую игру по мотивам собственной жизни, именно такой поцелуй стал бы решением сложного квеста. Открывая глаза, зажмуренные в ожидании чуда, она точно знала, что встретит теплый и любящий взгляд.
Но Кирилл по-прежнему смотрел на нее холодными глазами Кила. Ничто не изменилось в этом безмятежном прекрасном лице, больше всего похожем на вырезанную из белоснежной бумаги маску. А потом плечо девушки сжала тяжелая рука. Лера поморщилась от боли, но Кил если и заметил это, то вовсе не счел нужным хоть немного ослабить хватку. Придерживая одной рукой Леру, он повернул коня и направил его в сторону, где среди торжественной процессии застыли Эйлор и его дочь. Тусклый звездный свет отражался в броне правителя. Лера вгляделась в панцирь и вздрогнула: он казался живым и отдельные пластины хаотично передвигались, вызывая ассоциацию с чем-то очень неприятным. Заметив ее взгляд, Эйлор снял с груди одну из пластин, и девушка поняла, что это – огромный жук. Он лениво перебирал тонкими лапками. Лера почувствовала тошноту. До чего же отвратительно!.. Она поспешно отвернулась – лучше уж не видеть!..
– Повелитель, – склонился перед Эйлором Кил, – к моему бесконечному горю, я принадлежу к вашему народу по праву сердца, а не по праву рождения. Однако мой позор позволяет мне сделать то, что недоступно ни одному из твоих подданных. Это человеческое существо не отдает Видящий Глаз, но я могу взять его силой, ведь ограничения, наложенные на эльфов, не касаются меня. Позволь же, повелитель, сделать так, как я сказал, и наказать строптивую девчонку.
Дэй смотрела на Леру, не скрывая торжества. Она, как никогда, была похожа на довольную, объевшуюся чужой сметаной кошку. Так и казалось, что за тонкими алыми губами вот-вот сверкнут белоснежные остренькие клычки.
– Ну что, убедилась? – спросила она презрительно. – Или будешь по-прежнему верить в своего прекрасного принца?.. Когда все будет кончено, я скормлю твою печень своим собачкам.
Эльфийка коротко свистнула, и из темноты возникла огромная черная собака. Если бы Лера верила в адских гончих, то ни на миг не усомнилась бы в природе пса. Его глаза сверкали алым, а из чудовищной пасти на землю капала слюна. Страшнее зрелища девушка еще не видела.
Правитель народа холмов чуть заметно наклонил увенчанную короной голову.
– Забери Глаз, а девчонку убей, – прошелестел его глухой надтреснутый голос.
Лера в последней надежде взглянула на Кила. Еще оставался один-единственный шанс, что он, как случается это в приключенческих фильмах, просто притворяется послушным эльфом и вот сейчас спасет любимую и уничтожит всех ее врагов.
Должно быть, Кил не смотрел приключенческих фильмов, потому что глаза оставались холодными и беспощадными. Лера поняла, что находится в объятиях у самой смерти, и легче умолить безжалостную старуху с косой, чем этого… нечеловека.
Холод давно разлился по Лериному телу. Он, а еще безнадежность заполняли девушку целиком. Конечно, она не хотела умирать, но даже хуже мысли о смерти оказалась горечь того, что ее убьет тот, кого она, нежданно для себя самой, успела полюбить так сильно, что собственная жизнь вдруг потеряла значение.
– Что они сделали с тобой, Кирилл, – повторила она и заплакала, уткнувшись ему в грудь.
Он пошевелился, и Лера замерла в ожидании неминуемой боли. Интересно, это очень больно, когда тебя убивают?.. Слезы замерзли на лице, и от ледяных дорожек стянуло кожу. Наверное, не больнее, чем когда тебя предают…
Она уже приготовилась к удару и вздрогнула, когда плеча едва ощутимо коснулась его рука, скользнула на лопатки, словно лаская. И тишина… Боль так и не пришла.
Недоумевая, девушка подняла заплаканное лицо. Кирилл смотрел на нее с нежностью и болью.
