— «Иже паки херувиме» не забудьте добавить, — мило улыбнувшись, посоветовала девушка. По-русски, разумеется. Величаво кивнув в ответ, она царственным жестом протянула руку и продолжила уже по-французски: — Я рада вас приветствовать… месье Гарнье, если не ошибаюсь? — вопросительно взметнулась бровь.
Хватит с него и этого, — решила она, непринужденно опускаясь в услужливо подвинутое кресло.
— Кофе? — спросил де Брюэ и, дождавшись благосклонно дрогнувших ресниц, наполнил миниатюрную чашечку.
В кабинете воцарилось молчание. Пригубив напиток, Златка насмешливо оглядела мужчин и вкрадчиво спросила:
— Уж, не о прекрасных ли дамах шла речь за этим столом, коль так скоро прекратилась беседа?
Жан-Поль Гарнье поперхнулся вином, закашлялся и покраснел. Доминик де Брюэ возмущенно вскинулся, но, наткнувшись на помигивающий украдкой взгляд, мимолетно улыбнулся и смущенно потупил глаза.
На гостя было жалко смотреть. Он нервно вертел в руках тонкостенный фужер, явно порывался что-то сказать в оправдание, с мольбой смотрел на хозяина, словно нашкодивший щенок… В общем, вел себя, как мальчишка, стащивший из вазочки конфетку и застуканный любимой бабушкой за этим занятием.
Браво, Киса! — мысленно зааплодировала Златка. Созрел клиент. Мало ему тайной наследницы на престол, так еще и стрела угодила не в бровь, а в глаз. Мужчины! Поменьше треплите языком — враг не дремлет.
— Мадемуазель Злата, — укоризненно произнес де Брюэ, когда тишина стала напряженно гнетущей. — Беседа наша была скучна и неинтересна. Тем более для ваших прелестных ушек… — неуклюжесть комплимента лишь подчеркнула трагикомизм ситуации. — Мой друг проделал долгий путь через океан, но, к моему глубочайшему сожалению и по причинам от нас не зависящих, корабль уйдет в обратный путь с пустыми трюмами.
— Вам нечем их заполнить? — простодушно спросила Златка у гостя, наивно распахнув глаза. — Разве в колониях нет товара достойного вашего внимания? Еще не пришедший в себя Гарнье отрицательно покачал головой.
Облокотившись на стол, девушка уютно устроила подбородок на подставленные кулачки и посмотрела на гостя влюбленным взглядом. Европеец заерзал в ставшем сразу же неуютным кресле.
— Мне вас так жалко! — промурлыкала Златка и смахнула мизинцем невидимую слезинку. — Это же такие убытки… А дома жена и семеро по лавкам. Голодные, плачут, папку ждут… Правда?
Жан-Поль Гарнье, испугано вздрогнув, вцепился в спасительный фужер и одним глотком опустошил его, судорожно дернув кадыком. Де Брюэ согнулся в кресле и издал звук похожий на… как бы поделикатнее выразиться… да чего уж там — он просто хрюкнул. Бросив на него подозрительный взгляд, гость неуверенно потянулся к графину с вином.
«Не знаешь как себя вести? — злорадно усмехнулась девушка. — А чего ты ждал? Пустопорожней болтовни с дурочкой императорской крови? Получил? Это тебе не мелочь по карманам тырить, тут думать надо».
— Значит так, мой дорогой месье, — произнесла Златка. Произнесла, очаровательно улыбнувшись. Но холодный тон и ледяной взор никак не вязались при этом с доброжелательной улыбкой. — Чтобы ваши милые детки… — при этих словах де Брюэ, не выдержав, расхохотался. Бросив на него уничижительный взгляд, девушка спокойно продолжила: — Чтобы ваши детки не остались голодными, предлагаю вам сделку… В глазах гостя мелькнул огонек интереса…
Время было такое — неторопливое. Не ходили паровозы, не летали аэропланы. Молчал телеграф, и не работал телефон. Никто никуда не спешил. Но когда приходила нужда — беда стучалась в ворота, иль враг стоял у порога — решения принимались быстро и бесповоротно. Другие были люди. Не умней и не глупей нынешних. Просто другие. Но цену знали словам и поступкам. И слово «да» означало — ДА!
Никто не прятался за параграфом инструкций. Ведь что такое параграф? Тоненькая изящная загогулина. Росчерк пера. Но спрячется за ним чиновник, и ни пулей ты его не достанешь, ни ядром. Но это сейчас — не тогда. На пожелтевших от времени листках бумаги той эпохи можно увидеть «казнить» и «помиловать», но никогда: «на рассмотрение». Люди умели принимать решение и не боялись этого…
Парижский гость, недрогнувшей рукой отставив фужер в сторону, сидел спокойно и расслаблено. Непонятная неправильность ситуации ушла, уступив место ожиданию. От него ждали решения, он ждал предложения. Вместе с неловкость исчез и растерянный дворянин — перед девушкой сидел матерый волк. Купец. Но небольшое представление не прошло без следа — его соперник заслуживал уважения.
Не отводя взгляда от настороженных глаз купца, Златка плавным движением потянулась к колокольчику, медленно приподняла его и отрывисто звякнула. Мелодичный «бзыньк» резанул по нервам. Дверь распахнулась и в кабинет, сопя и пыхтя, вплыла Марта, бережно неся на вытянутых руках невзрачную трубку, пахнущую казеиновым клеем. Калейдоскоп. Детская игрушка.
Безделушка, презрительно фыркнет читатель. И будет прав. Кому она нужна? — возмутится он. И ошибется. Минует всего полстолетия, и эта безделица с триумфом пройдется по Европе, России и завоюет далекую Японию. Займет умы светских модниц, циничных политиков и восторженных поэтов. Ученые испишут тома диссертаций, а персидские вышивальщицы ковров будут переносить неповторимые узоры на свои творения. В кабинетах королей и императоров на самом видном — почетном! — месте будет стоять калейдоскоп.
— Что это? — осторожно взяв в руки игрушку, спросил Гарнье.
— Диковинка, — беспечно пожала плечами Златка. — Насколько я знаю, вы охотитесь именно за ними. Покрутив безделушку в руках, купец вопросительно посмотрел на девушку.
— Подзорной трубой умеете пользоваться? — с насмешкой спросила она. — Когда смотрите в глазок вращайте вокруг своей оси.
Даже опыт прожженного дельца не смог удержать его от восхищенного возгласа. Через минуту — а если быть честным, прошло не менее пяти! — игрушка оказалась в руках де Брюэ. Реакция была столь же шумна, как и восторженна.
— Сколько? — деловито, сухим тоном спросил Гарнье.
Время сантиментов прошло — пришла пора принимать решение. Чутье подсказывало… нет, оно кричало — ЭТО надо брать за любые деньги. Брать, пока секрет диковинки не уплыл в чужие руки. Купец был готов услышать астрономическую сумму, но названная цифра ошеломила его. Ввергла в ступор.
— Пять тысяч талеров?! — осипшим голосом повторил он. — Вот за это?! — короткий выдох прозвучал как выстрел. Неказистый цилиндр возмущенно задрожал в руках обескураженного гостя.
— Я не торгуюсь, — бесстрастно обронила Златка и требовательно прищурила глаза. — Итак, ваше слово месье? Секунда, другая и… короткий кивок. Согласен.
— Вот и славно! — она поднялась с кресла и мило улыбнулась.
Холодная расчетливая мадемуазель бесследно испарилась — перед Гарнье вновь стояла очаровательная девушка с лукавой смешинкой в прекрасных черных глазах.
Сославшись на усталость, она направилась к выходу. Открыв дверь, не выдержала — обернулась. Открывшаяся взору картина вызвала снисходительную усмешку: двое мужчин яростно вырвали из рук друг у друга калейдоскоп.
