Сай-Дор, столица Империи, квартал «Золотой берег»,
четырнадцатый день месяца харризан
Подземелья личного дворца Тайного Канцлера против обыкновения не были мрачными и сырыми. Крутая лестница вилась спиралью от дверей отдельного входа, укрытого от чужих любопытных глаз зеленью кустарника и блеском гвардейских алебард, и выводила в просторный освещенный холл с натертым до сияния мраморным полом. В левую сторону убегал коридор, ведущий в секретный бункер Канцлера, в правом крыле творили волшбу боевые маги, ставили опыты алхимики и оттачивали мастерство Ночные Кошки.
– Смотри, что они учудили на этот раз! – Сквозь приступы безудержного смеха выдавил верховный маг Зир О’Ши. – Наш повелитель умеет извлечь пользу даже из самых безнадежных тупиц.
Обтянутый бархатом лиловой жилетки дряблый живот верховного мага сотрясался мелкой дрожью. Рыжие бакенбарды и черная борода вздрагивали значительно реже, словно жили отдельной жизнью.
– Именно так, ваша магичество, – угодливо поддакнул бледный юноша с изможденным лицом.
– Оставь! – раздраженно взмахнул пухлой ладошкой Зир О’Ши. – Сколько можно твердить одно и то же: ты должен обращаться ко мне как ученик к своему учителю. Ты не лизоблюд-царедворец, а старший помощник верховного мага.
– Простите, маэстро, – покорно склонил голову юноша. – Впредь такого не повторится.
– Нет, ты только погляди! – От восторга Зир О’Ши громко захлопал по ляжкам. – Такого я не встречал даже у бродячих комедиантов.
Зрелище и вправду впечатляло. Магическое наблюдение штука недешевая, но картинку дает объемную, отчего возникает эффект полного присутствия. Прямо под носом магов Тайного Канцлера двое деревенских стражников исполняли странный танец. До этого момента взор юной княжны оставался холодным и безучастным. Пропали втуне потуги на лавры сказителей комедийных виршей, остались без внимания и певческие таланты гарнизонных капралов. Но грациозная пластика порхающих по зеркальной комнате мастодонтов пробила брешь в стене равнодушия. Княжна Яна, откинувшись на пуховые подушки, хохотала до самозабвения, до слез, ручьями хлынувших из прекрасных черных глаз.
– Молодцы! – дважды хлопнул в ладоши верховный маг. – Глядишь, сработает и эта часть плана, в чем я, признаться честно, сильно сомневался поначалу.
– К пантомиме перешли, – прыснул от смеха ученик, комментируя следующее действие театральной постановки.
Гарнизонные вояки, сопя, пыхтя и обливаясь потом, синхронно перебирали руками по невидимой преграде. Получалось это у них не сказать чтобы очень, но смех красавицы– княжны стал истеричным.
– Наш повелитель разбирается в загадочной женской душе намного лучше нас с тобой, мой юный друг, – с невольным удивлением отметил Зир О’Ши. – Ты посмотри – у нее даже взгляд изменился… Точь-в-точь как у тебя, когда жаркое увидишь.
Изможденный ученик рефлекторно сглотнул слюну, не отрывая взора от комичного зрелища. Он тоже не понимал разительной перемены, происшедшей с узницей. Таким влюбленным взглядом, каким взирала юная княжна на потешных стражников, на него не смотрела ни одна из его подружек. Видно, повелитель и в самом деле знал секретные пути к женскому сердцу, недоступные даже магам.
Но ошибался и верховный маг, и его ученик. Тыльная сторона ладоней деревенских стражей, обращенная к княжне, была недоступна пристальному взору чародеев Тайного Канцлера. На каждой ладошке углем чернело по одному слову. Вместе они складывались в одну короткую, емкую фразу: «Мы от капитана Вовки».
Окрестности Сай-Дора, Пустошь,
четырнадцатый день месяца харризан
Прощание с магистром выдалось недолгим и трогательным. Вовка даже имя постарался не переврать. Достопочтенный Цириус, смахнув предательскую слезинку и крякнув в могучих объятиях, вручил на дорогу туго набитую котомку. Вовка, сунув нос в пахнущий сеном холщовый мешочек, недовольно сморщился. Нет бы окороком одарить да бутылью вина доброго, а магистр все туда же – приготовил травы и снадобья аптекарские. Все равно он в них ни в зуб ногой. Пока солнцевский браток раздумывал, как распорядиться ценным подарком (незаметно выбросить под ближайшую телегу или скормить лошадям?), деловитая Вика выхватила из его рук котомку и бережно засунула ее в одну из переметных сум. Не забыв при этом тепло поблагодарить магистра.
Расставание с наемниками Пустоши получилось менее трогательным, но куда более продолжительным. Каждый считал своим долгом пропустить кружку-другую с героем вечера или вручить ему какую-нибудь безделушку в подарок. Бородатый воин со шрамом преподнес в дар клинок из дымчатой стали, при виде которого не удержалась от восторженного визга обычно невозмутимая Энея.
– Это с выигрыша, – ухмыляясь, пояснил бородач. – Я на тебе, парень, заработал столько, сколько не в каждый удачный год случается.
– Из железа Древних ковано, – со знанием дела покрутив в руках меч, вынесла заключение Вика. – Вам несказанно повезло, повелитель! Таких клинков не так уж и много осталось.
Вовка, обеспокоенно косясь одним глазом в сторону трактирных служек, упаковывающих в переметную суму копченую телячью ляжку, отстраненно кивнул. Братва как-то подарила ему очень даже неплохую зоновскую финку с наборной ручкой из разноцветной кожи, но этот клинок даже на его непросвещенный взгляд выглядел несравненно лучше. Видно, зеки у Древних другие были.
Недолгие сборы подошли к концу. Весь походный скарб уместился на двух низкорослых лошадках; четверка тонконогих скакунов, нетерпеливо всхрапывая, поджидала наездников.
– В путь, повелитель? – вопросительно изогнула бровь Энея.
– Трогаем, – согласно кивнул в ответ Вовка.
Три изящные фигурки синхронно взлетели в седла. Четвертая взбиралась с подобающей статусу неспешностью, кряхтя и с матюками. На недоумевающие взоры спутниц она, то бишь фигура, внимания не обращала.
«Шею отпусти, – меланхолично посоветовал Зануда. – Бедная скотинка уже хрипеть начала, сдохнет через минуту». Вовка послушно выпрямился в седле, мимоходом хлопнув испуганно вздрогнувшее животное, и с гордым видом огляделся вокруг. Солнышко светило, птички щебетали, небольшая группа вчерашних собутыльников подозрительно молчала. В общем, перрон трогался, все ждали гудка паровоза.
– Провожающих просим покинуть вагоны! – гнусавым голосом толкнув прощальную речь, Вовка радостно хрюкнул собственной шутке и подал единственно знакомую лошадиную команду: – Вира помалу!
К закату солнца, пройдя около тридцати верст, стали на привал. Классическая марафонская дистанция для лыжника. Есть чем гордиться. У прекрасных спутниц на этот счет имелось другое мнение, но вслух они его не высказывали, а Вовка и не спрашивал. Занят был, воевал. Комары на полянке, где планировался ночлег, уродились на славу – с добрую стрекозу размером. А может, и поболее. Вовка яростно махал руками, поминая всю Цириусову кровососную родню, пока Вика не извлекла из аптекарской котомки пучок едко пахучей травы. Злобно жужжащая насекомая орда исчезла бесследно.
