И только сам мэтр Гойлз, казалось, ничего не замечал, погружённый в бесконечные разглагольствования. А говорил он поистине обо всём на свете.
Об Основателях — таинственной расе, давным-давно явившейся зачем-то в этот мир и оставившей после себя пресловутые «ловушки», ямы-западни для чародеев.
О мимниках — зловредном мелком народце оборотней-людоедов, каким-то образом вечно отирающемся подле этих самых ловушек.
Об игрушках, что мастерила загадочная госпожа Клара Хюммель-Стайн, и о том, как привлечь её на сторону беллеорской гильдии.
О слухах, прокатившихся в последние дни по Хеммерситу и окрестностям, о найденных возле большой дороги трупах, о смертях столь странных, что заставляют задуматься о возможном возвращении Охотящихся в Ночи (тут почтенная мэтресса внезапно вздрогнула).
И, наконец, о драконах.
Ан-Авагар обратился в слух.
Да, маг по имени Гент Гойлз был хорош, поистине хорош — для человека, разумеется.
И драконы, драконы! Это-то ему как в голову могло прийти?! Впрочем, ему, Ан-Авагару, последнее только на руку.
Та же мысль посетила, похоже, и мэтрессу Файат.
— Драконы? Какие ещё драконы, Гойлз?
— Самые настоящие, Фай, — с совершенно непонятной вампиру весёлостью бросил чародей. — Я только что получил известие — объявилась пара в Хеммерсите. Самец и детёныш. Всё совпадает, моя дорогая, всё до мелочей.
— Что совпадает, что?! — вскинулась Файат, глядя на спутника широко раскрывшимися глазами. С губ её вдруг сорвалось странное, почти змеиное шипение. — Как ты… откуда ты…
— Позволь мне сохранить сей маленький секрет, милочка, — фамильярно бросил Гойлз, манерно закидывая руки за голову.
— К-какие ещё секреты? Что ты мелешь, Гент, это же… Ну просто ведь…
— Возьмите себя в руки, мэтресса, — маг ехидно глядел на спутницу. — Да, драконы. Явились в город. И, ручаюсь, я знаю, кто они такие.
— Кто же? — На достопочтенную чародейку было страшно смотреть. Она вся тряслась, словно в смертельном ужасе.
— Как? Неужто придётся проговаривать сие вслух? Что ж, как угодно, Фай. Не узнаю тебя сегодня, однако. Впрочем… а не предаться ли нам теперь, так сказать, объятиям благодетельного сна? Завтра день будет… выдающимся. Во всех отношениях.
— Ты говоришь загадками, — не отступала Файат, однако разговорить Гента Гойлза оказалось поистине невозможно.
— Давай спать, — решительно отрезал он, заворачиваясь в плащ.
Ан-Авагар поневоле задумался. Маг ему решительно не нравился, мясо явно возомнило о себе слишком многое. Может, воспользоваться темнотой, и… К тому же и початую чародейку пора приспосабливать к делу. Вдвоём они, конечно же…
«Как же ты стал осторожен, — укорил сам себя вампир. — Чтобы разделаться с каким-то человеческим колдунишкой, прикидываешь, не потребуется ли тебе помощь обращённой! Стыд и позор, Ан-Авагар, стыд и позор!»
Маг резко приподнялся на локте, глядя прямо туда, где скрывался вампир. В кулаке его что-то холодно блеснуло, наверное, какой-то артефакт, так любимый бездарными волхователями, не способными познать истинную силу.
Как же он глуп, с презрением подумал Ан-Авагар, тем не менее, на всякий случай, подвигаясь глубже в тень. Дал мне понять, что чувствует моё присутствие. Настоящий маг, настоящий противник не показал бы виду до последнего мгновения, тщась застать меня врасплох. А этот…
Мэтр Гент Гойлз преспокойно повернулся на другой бок, вскоре полянку огласило лёгкое похрапывание.
Он не боится, в смятении подумал вампир. Он или полностью, совершенно глуп, или так же безрассудно храбр. Ну же, что ты теперь медлишь? Великой Эйвилль его нерешительность бы точно не понравилась.
Но, быть может, это не нерешительность? А разумная осторожность? Истинный вампир всегда доверяет своим чувствам. И вот они, эти самые чувства, как раз и подсказывают Ан-Авагару, что налетать очертя голову на мэтра Гента Гойлза никак не следует. Даже при наличии початой волшебницы.
А те самые драконы, о присутствии каковых неведомым образом прознал волшебник Гойлз, всё близились и близились. Пришла пора убраться отсюда — в смысле из этого поганого мирка. И, если он, Ан-Авагар, всё рассчитал правильно — тогда, быть может, и его последний визит в Поколь станет ненужным.
В груди что-то вдруг сильно и быстро заколотилось, словно ожило давным-давно замершее за полной ненадобностью сердце. Если он ошибся хоть в малости… хоть на волосок… если составленное им неточно…
То одним высшим вампиром сегодня станет меньше.
Приближаются. Торжествуют. Он чувствует их ярость, их торжество, ощущает жар огня, кипящего в утробах крылатых чудовищ.
Что ж, давайте. Я готов.
Вампир не шевелился до самого последнего мгновения, когда тьма вокруг него вспыхнула, исчезая в вихре всепожирающего драконьего пламени.
* * *
Вот он, неслышно взревел Сфайрат.
Вот он, тотчас откликнулись Чаргос, Эртан и Аэсоннэ. И даже кроха Зоська запищала своим неподражаемым «драконьим» голоском — Вот он!
Вампир был рядом. Замер, понадеявшись на спасительную для их поганого рода тьму. Пытался спрятаться, укрывшись несколькими слоями только им ведомой магии, не подумав, глупый, что она сама и выдаст его головой, особенно — такому магу, как Клара.
Вся пятёрка драконов сорвалась в крутую спираль, винтом устремляясь к земле. Нет, как же всё-таки глуп этот вампир, забившийся в лесную глушь — укройся он хоть в том же Хеммерсите, драконьего пламени он, во всяком случае, мог уже не опасаться.
Что ж, уж о ком о ком, а о подобном существе её, Клару, совесть мучить не будет.
Стоп, а это кто ещё такие?!.. Гент Гойлз?! Что он тут делает, силы заветные и заповедные?!
* * *
Ночное небо вспыхнуло, огненные кнуты хлестнули по тёмным облакам, воспламеняя их. Драконы — и громадный Сфайрат, и все остальные, вплоть до маленькой Зоси, — устремились к земле, готовя последний уничтожающий удар. И так же, как и Клара, враз ощутили присутствие лишних.
Господин Гент Гойлз, какая встреча…
Поток драконьего пламени не остановить, не заставить свернуть. Но кто ж, силы небесные и заповедные, кто ж мог ожидать, что в глуши, рядом с затаившимся вампиром, окажется ещё кто-то?!
Клара успела завопить что-то, но было уже поздно.
* * *
Ан-Авагар поймал себя на том, что в последний миг перед тем, как встретить яростные огненные клубы, он выдохнул, внезапно вспомнив, что точно то же он проделывал на стрельбище, сжимая длинный турнирный лук.
Выдыхал, мягко посылая стрелу, и словно сам мчался вместе с нею к мишени.
Сейчас мишенью был он, а стрелой — извергнутое драконами пламя. Оно способно сжечь почти всё, что угодно, а уж много веков мёртвая плоть и подавно не продержится даже мгновения, однако вампиры не были б вампирами, не сумей они извлечь некую пользу даже из пепла сожжённых драконами сородичей.
