— Я смогу!
Мгла отразила вдруг вскипевшее многоцветье ярких, танцующих, переливающихся красок. За спиной Познавшего Тьму расправлял крылья дивный феникс, струи пламени стекали с длинных маховых перьев, а развернувшийся хвост казался радугой алых, золотых и оранжевых цветов. Широкие крылья затрепетали, раскрывшись, порыв яростного ветра подхватил феникса-Сигрлинн, пытаясь закружить, изломать и швырнуть в бездну бесформенным комком перьев, но по вместилищу Кипящего Котла лишь раздался её звонкий смех. Пытавшийся помешать им ураган вместо этого лишь помог сказочной птице, крылья её, словно паруса, поймали и укротили неистовый порыв. Феникс тугим сгустком пламени пронёсся над серой мглою, извернулся в воздухе — и камнем рухнул прямо в сердце клубящегося тумана.
…У меня ёкнуло и оборвалось сердце. Холодная, леденящая и разом обжигающая пустота в груди, прервавшийся вдох и готовая сорваться с кончиков пальцев сила, бесформенная, могущая просто расчленить, обратить в ничто любую преграду безо всяких ненужных посредников в виде огня, молний и тому подобного.
Ураган взвыл в последний раз и замер, словно захлебнувшись. Туманное облако вспыхнуло изнутри золотисто-шафранным фейерверком и медленно, словно нехотя, принялось расползаться в стороны.
Сигрлинн застыла у каменной чаши, грубо вытесанной из цельного куска обсидиана. Изгиб бедра, кулак, упёртый в бок, на губах — лихая улыбка.
— А ты уже приготовился разнести тут всё, милый?
— Ты меня напугала. — По спине у меня и впрямь стекал холодный пот.
— Прости, — вздохнула она, отталкиваясь от каменной чаши и делая шаг мне навстречу.
* * *
— Что это было? — проговорил Хедин, стоило обнявшей его чародейке чуть отстраниться. — Этот ветер… раньше нам ничто тут дороги не преграждало. И источник…
— Сам Котёл, ведь верно? — шепнула Сигрлинн.
— Именно, Си. Сам Котёл. Но я не чувствую никаких отпорных заклятий. Любой недостаточно сильный маг, явившись сюда, просто ничего бы не смог сделать. А чтобы «сделать», требуется быть… по меньшей мере Ракотом поры перед его первым Восстанием.
— Ты уверен, что здесь никто не похозяйничал без вашего ведома?
— Уверен, — без тени сомнения кивнул Хедин. — Источник делает своё дело. Пустота творится. И им, и Урдом, и Источником Мимира.
Сигрлинн с сомнением покачала головой.
— Но как Котёл мог обернуться против нас? Как могли появиться эти чары?
— Читаю… — начал было Познавший Тьму и осёкся.
Нет, Читающих тут вмешивать никак нельзя. Хотя… они ведь могли всё прочесть и сами. Нет, откладывать их «на потом» больше нельзя. Они или подтвердят свою верность, или…
Об этом думать не хотелось, но приходилось всё равно. Деваться некуда.
Хедин ступил ближе. Обсидиановая чаша висела посреди пустоты, меж серой платформой и чёрными стенками — пустое пространство.
— Мутна вода в первом и черна цветом… — пробормотала Сигрлинн.
Котёл и впрямь кипел. Вода яростно пенилась, вздувалась тотчас же лопающимися пузырями, обжигающие брызги летели во все стороны.
— Вода. Вода во всех трёх источниках, Хедин. Почему-то я никогда не задумывалась над самыми простыми вещами…
— О чём ты, Си?
— Зачем в источнике магии какая-то вода? Зачем? Почему и для чего? Раньше я это просто принимала. Ну, как солнечный свет или земную тягу. А сейчас… Вода, которая изливается из них, — вроде как символ источаемой ими Силы? А откуда она тогда в них берётся, я имею в виду, хотя бы в Котле? В Котле, висящем посередь бездны?
Они застыли подле источника. Вокруг всё замерло, умер так внезапно налетевший ветер, и в наступившей тишине слышалось лишь глухое бурление Котла.
— Я не могу прочесть, — виновато шепнула волшебница. — Не получается разобрать это заклятие, с ураганом…
* * *
— …заклятие, с ураганом, — договорила Сигрлинн. Договорила разочарованно, чуть ли не со стыдом. Она уверена, что я вот немедленно ей и отвечу. Что я, Хедин, Познавший Тьму, здесь, у Кипящего Котла, посреди домена, коий мне положено было «познать», уж точно не дам маху. Что ответ уже готов, и он достаточно прост. Ну, скажем, «Дальние». Или что-нибудь ещё. «Козлоногие». Иные «слуги Неназываемого».
Что-то понятное, привычное при всей «ужасности». Что-то, с чем можно справиться, надо лишь подобрать правильные заклятия.
— Нет, Си, — медленно сказал я. Опиравшиеся на край обсидиановой чаши ладони наливались тяжестью. — Его никто не «налагал», это заклятие. Я не Читающий, но… Бог Равновесия тоже кое-что значит, верно?
— Никто не налагал? — вздрогнула она. Встряхнулась, резко откинула со лба мешающие пряди. — Что ты хочешь сказать?
Сотканный из Пламени Неуничтожимого клинок в моей руке медленно плыл над каменной чашей. Лопающиеся пузыри поспешно уступали ему дорогу, словно в испуге. Кипящий Котёл сжался, словно загнанный в угол зверь.
— Тут что-то случилось. Что-то, чему я не нахожу объяснений. Но, похоже, с титулом моим мне пора расстаться. Тьма хранит свои секреты и не торопится делиться со мной.
— Я… не понимаю тебя… — Сигрлинн в отчаянии помотала головой, прижимая кулаки к вискам.
Сполох белого света, изогнутый клинок подле чёрной чаши, чаши, так похожей на ту, которая едва не погубила тебя, Си…
— Если я прав, то никто ничего тут не ставил. — Я вглядывался в мутную, как и положено, воду Котла. — Это возникло само, соткалось безо всякой внешней воли, кроме… кроме воли Котла.
Сигрлинн молчала, водя пальцем по острому краю чёрного обсидиана, словно проверяла — порежется или нет?
— Возникло само, — повторил я. — Поверить трудно, почти не…
— Невозможно. — Сигрлинн резко повернулась ко мне, глаза вдруг наполнились слезами. — Это значило бы, что Тьма обернулась… обернулась против тебя, против Ракота…
— Ага. Обернулась против нас, но легко пропустила тебя. Твоему фениксу ветер даже помог. Как это объяснить? Кипящий Котёл не желал подпустить Бога Равновесия, но легко сдался тебе?
— И больше уже не пытался сопротивляться… — прошептала она.
— Нет, Си. Он не сопротивлялся. Нет никакого «духа источника», иначе не потребовался бы и пропавший Мимир. Нет, это возникло само, отталкивая меня и именно меня. Ты разрушила заклятие, но значит ли это, что оно не возникнет снова?
— Даже если б и возникло, мы же с ним справились? Справились легко? Один мой полёт, и всё?
— Оно возникло само. И тлело, словно огонь в торфяной яме. Ступишь, и всё. Так и здесь. Котлу нет до нас дела, ему вообще ни до чего дела быть не может. Он исполняет назначенное. Но, помнишь, я говорил, что граница с Неназываемым хоть и медленно, но подаётся?
Сигрлинн кивнула.
