— Спрашиваешь, пап! Ир, пошли, я тебе всё покажу…
Айка уже волокла её за руку, пока Ирма бормотала благодарности, по-прежнему прижимая к себе Серко.
А Эртана уже видно не было — верно, отправился на этот самый погост. Вот только зачем?..
* * *
— Они пришли, — одними губами произнесла Клара.
Костёр пылал весело и ярко, тьма и не думала сгущаться, дню ещё жить да жить — однако хозяева пущи дольше терпеть не могли.
«Не шевелись», — повторила она уже без слов — так они в своё время говорили со Сфайратом, едва столкнувшись в подземельях эвиальского Пика Судеб…
Эта магия в их семье была под запретом. Хочешь что-то узнать — спроси. Не лезь ни к кому в голову. Чужие мысли — это чужие мысли.
«Не шевелюсь», — тотчас откликнулся Чаргос. Мыслеречь сына казалась медленной и неловкой. Понятно, этим они пока не особо занимались…
«Перекинешься по моей команде».
«Да, мама».
В зарослях ничего не шуршало, не трещало и не шевелилось. Явившиеся существа двигались совершенно бесшумно, не качнулась ни одна ветка, не дрогнул ни единый листик.
«Голодные…»
«Да, Чари. Голодные. Очень. Пятеро. Хотела б я знать, как они собрались нас делить…»
Трое созданий скользили сквозь подлесок, и могло показаться, что Кларе и Чаргосу предстоит встреча с призраками — существа из плоти и крови не могут так бесшумно ступать.
Женщина и подросток недвижно застыли у горящего костра, лицом друг к другу. Пламя пляшет в глазах Чаргоса, мальчишка напряжён, но в то же время спокоен. Молодец Сфайрат, хорошо учил первенца…
Голодный взгляд упёрся Кларе точно между лопаток. Ну же, давай, прыгай, я готова, — чародейка нарочито-лениво потянулась к огню, пошевелить палкой трещавшие поленья.
Упругий толчок сзади, тело прыгнувшего распласталось, взмыло в воздух смутной тенью, и…
— Давай!
Оглушительный рёв. Никогда бы не подумала, что мой Чари так может…
Клара ловко перекатилась через плечо, застыла на одном колене. Сила свободно течёт, ей нет преград, время послушно замедляется, и растянувшаяся в прыжке тень, пронёсшись над Кларой, словно натыкается на незримую стену.
Сдавленный визг, прыгнувший бьётся и дёргается, сверкают кинжалы когтей, но заклятие стягивает невидимые путы всё туже и туже.
А за спиной у Клары расправил крылья и выгнул украшенную золотистым гребнем шею тёмно-каштановый дракон. Миг — струя огня воспламенила траву и кусты, вспыхнула сама земля, две тени с воем корчились, пылая, и ещё две опрометью кинулись наутёк.
— Отлично, сын. — Клара утёрла пот.
Да, отлично. Мгновенное преображение, молниеносный удар. Чаргос становится настоящим бойцом, не просто драконом.
— Теперь поглядим, кого нам словить удалось.
Повинуясь жестам чародейки, огонь послушно угасал. На земле возле костра остались три тела — два неподвижных, обращённых драконьим пламенем в подобие чудовищных обугленных коряг, и ещё одно, скрученное магическими путами.
Пленённое существо не билось, оно замерло, словно готовое встретить судьбу.
— Оборотень? — с восхищением прошептал Чаргос, уже успевший вновь принять человеческий облик.
Клара кивнула.
— Оборотень. Мимник. Надо же, а я-то думала, всю погань тут истребила… Н-да. Помнишь, Чар, мы о таких…
— Конечно, мам, — перебил её сын, ему не терпелось. — Мимники, народ оборотней, по преданию — первожители здешних мест. Обликом похожи на половинчиков, но нравом не мирны, людоеды, отвратны, коварны и лживы!
Клара усмехнулась. Описание сделало бы честь какому-нибудь патеру Фруммино, с кафедры возглашающему анафему злокозненным малефикам и творящим зло ведьмам с ведьмаками.
— Мам, а кого они ели, когда здесь в округе людей не было? — вдруг спросил сын. — И если раньше их тут не было, зачем явились?
— Мимники вообще-то хищники, — задумчиво проговорила Клара, глядя на спелёнутого оборотня. — Высшие из хищников. Изначально охотились на зверей, на всех, кто попадался. А потом пришли люди, и мимники решили, что наступил золотой век. Обернувшись, они, как и положено, становятся сильнее десятка воинов. А вот откуда они взялись и как жили все эти годы, я, признаюсь, сама не знаю. Но ничего. Сейчас расспросим. С пристрастием!
— То есть они начали жрать всех кого ни попадя, но тут появились маги? — понимающе кивнул Чаргос.
— Верно. Ещё позже появились маги, и мимников загнали в глухие чащобы. Не знала, что у них гнездо появилось так близко от нас, а то бы куда раньше сама сюда ещё разок сходила.
— Одна?! — всполошился сын.
— Конечно.
— Не, — решительно заявил Чаргос, — без нас тебе никуда нельзя. Ты же мама!
Мама… то-то и оно.
Меж тем очертания мощного поджарого тела, более всего смахивавшего на леопарда или пантеру, только с куда более мощными мышцами и челюстями, стали вдруг таять, там, где только что лежала звериная голова с распахнутой чёрной пастью, появилось неожиданно-румяное, обрамлённое седой всклокоченной бородой лицо старичка ростом Кларе чуть выше пояса.
Чаргос смотрел во все глаза.
Из одежды на старичке была лишь кожаная накидка, подпоясанная кожаной же верёвкой. Оружия мимник при себе не носил.
В воздухе отвратительно воняло палёной шерстью и горелой костью. Драконий огонь — не шутка, даже у столь юного дракона, как Чаргос.
Седые, спутанные и нечистые волосы спускались у мимника до плеч.
— Думаешь, он нам расскажет о…
— Тихо! — оборвала Клара сына.
По-прежнему спутанный мимник повернул голову, уставился выцветшими белёсыми глазами на два обугленных костяка.
— Ы-ы-ы-ы… — затянул он, начиная трястись всем телом.
— Ты ведь их видела раньше, да, мама?
Клара покачала головой.
Мимники понимали человеческую речь, но вот захочет ли этот отвечать добровольно?
— Почему напал на нас? — резко бросила чародейка, наклоняясь и вглядываясь прямо в бледные голубовато-серые глаза.
— Есть… есть хотеть, — просипел старик со странным акцентом.
— Если ответишь правдиво, отпущу на все четыре стороны, — пообещала Клара. — Если нет — сгоришь, как эти двое.
— Баба. Сын. Ты убить их, — старикашка по-прежнему трясся, показывая большой рот, разляпистые губы и отличные, белейшие, совершенно не старческие зубы. Мельком Клара подумала, что с такими челюстями и перекидываться не надо, горло за милую душу всё равно перегрызёт.
— Не люблю, знаешь ли, когда меня с сыном кто-то слопать намеревается. — Клара слегка пихнула мимника носком сапога. — Отвечать будешь? Или предпочтёшь сгореть?
