– Понимание и контакт, – твердил Ирам своим ученикам. – Малейшее подозрение – приземляйтесь сразу же, не раздумывая.
– Так ты пить не будешь, Дерго? – Контролер чуть продвинул по столу широкий бокал, наполовину наполненный ярко-рубиновой влагой.
– Я же сказал, нет. И не называй меня Дерго, – серовато-синий шрад откинулся на плетеную спинку сиденья, демонстративно скрестив руки на груди.
– Значит, я правильно понял: ты не будешь пить тягучую, обжигающую, сладкую, но с легкой кислинкой элтеру.
Демон кивнул, но как-то неуверенно.
– А я не говорил, что этот напиток должен помочь тебе легче смотреть на некоторые межвидовые различия? – Ирам кинул многозначительный взгляд на полнотелую медноволосую танцовщицу. Контролер внимательно наблюдал за демоном. Искушение делает узы крепче – это он знал точно. Вот если бы шрад принял бокал, возможно, начал бы откликаться на имя Дерго. Ирам вспомнил своего первого Дерго – демон выпивал и развлекался за его счет, стал почти ручным и начал напоминать человека.
Внезапный писк переговорного кристалла заставил шрада отдернуть потянувшуюся было за гранатовой элтерой руку. Едва заметное движение, но контролер понял, что его подопечный готов сломаться. Выслушивая невнятные объяснения техника, Ирам все хмурил брови, пока они не превратились в готовую к атаке хищную птицу. По всему выходило, что придется срываться с места и лететь проверять анонимные записки и подозрения каких-то молокососов. А ведь ему пришлось выложить полузлотник, чтобы демону разрешили сесть за столик. Но долг есть долг. Ирам оставил на столе еще пару серебряных монет и указал шраду во тьму, за перила расположенной на невысокой башне открытой площадки. Уже через несколько мгновений он несся сквозь мрак и ветер в сторону Каменного Холма.
В какой-то момент Шадугинур почувствовал, что напор алчущих крови рабочих начал ослабевать. Толпа рассеивалась по многочисленным переулкам гномских кварталов. Вердуг обернулся и за рядами взъерошенных голов, грозящих невидимому противнику и ночному небу кулаков, копий, мечей разглядел просвет. Шадугинур изо всех сил пытался противостоять течению, иногда ему даже удавалось пропускать одного-двух человек вперед. Но кровавый водоворот резни затягивал. Вердуг наступил на что-то мягкое, скользкое и подвижное. Внезапно широкоплечий гигант перед ним бессильно повис на плечах соседей и соскользнул вниз. Взору Шадугинура предстала ужасная, невероятная, тошнотворная картина. Свет лился откуда-то снизу, с обеих сторон переулка. Длинные великанские тени скользили по фасадам домов. Впереди упирался в невысокую баррикаду склон из мертвых и искалеченных человеческих тел. Шатаясь, поскальзываясь и падая, ползли по нему ободранные, плохо вооруженные люди, чтобы погибнуть под тяжелыми гномскими топорами.
Смирив врожденное упрямство, Кинрун Долбак признал, что его ноги ноют, моля о передышке. Он запросто мог молотить Большим Тюком по шесть или даже по восемь часов на дню. А вот балансировать на не слишком широком стальном комоде, который еще и пошатывался на обломках стены, – упражнение не для его лет и комплекции. Если бы это был настоящий, разжигающий ярость и гордость бой, тогда другое дело. Но в тупой, бессмысленной резне мастер Долбак чувствовал себя неуютно. Не так, как серые карлики: те деловито, как дровосеки, работали боевыми топорами, сплевывали, вытирали пот со лба. Мастер Хитрорез опять колдовал над своим жезлом, но тот что-то никак не оживал. Сын мастера методично щелкал самострелом.
– Гори оно глубинным пламенем, дасское золото, вместе с фабриками и зачарованными камнями, – сказал себе гном, когда очередной точный удар забрызгал его чем-то теплым и склизким. В этот момент он увидел человека. Тот просто стоял, отдельно от ревущей толпы, облокотившись спиной о фонарный столб. Толстый коротышка, в темном мешковатом балахоне. На его лице не было ни ярости, ни страха, лишь сосредоточенность и, возможно, азарт. На мгновение их взгляды встретились, и Кинрун понял – перед ним тот, с кого можно спросить за резню. Большой Тюк завибрировал в руке, порываясь отомстить за превращение из благородного молота в мясницкий инструмент. Гном прыгнул с баррикады, подмяв своим весом оскользнувшегося на выпущенных кишках длинноногого.
Шадугинур уже начал взывать к милости Пяти и припоминать освоенные в детстве блоки и выпады, когда вооруженный огромным молотом гном врезался в толпу. Вердуг посчитал это смертельной ошибкой – в толчее тяжелое оружие и небольшой рост наверняка сделают его легкой добычей. Но ошибся – бешеное вращение молота превратило карлика в подобие разрезающего породу глубинного бура. Одно касание этого чудовищного оружия превратило в кашу плечи попавшихся на пути смутьянов Не раздумывая, Шадугинур бросился вслед за гномом в еще не затянувшуюся рану толпы.
Кинрун понимал, что кто-то из длинноногих может очухаться раньше времени и всадить ему в спину один из этих не слишком приятных длинных ножиков. Он практически ощущал на затылке дыхание убийцы, но старался не паниковать и ни на миг не замедлять не на шутку разошедшийся Большой Тюк. Высокая, вонючая и темная толпа закончилась внезапно. Ударило в лицо свежестью. Тут Кинрун заметил толстяка и остановил вращение молота высоко над головой. Обремененное тремя подбородками лицо свела судорога страха. Рука юркнула в черную хламиду и вернулась с небольшим серебристым предметом. Гном успел заметить вспыхнувший ярко-белый свет. Затем наступила темнота.
Угнаться за гномом оказалось не так-то просто. Вердуг увязал в толчее. Мощным рывком он кинул свое тело навстречу просвету в толпе и ночной свежести, но тут же налетел на какое-то препятствие и всем телом рухнул вперед, подмяв под себя что-то массивное и мягкое. В тот же момент над головой у Шадугинура пронесся сгусток белого огня, обдав жаром затылок и спину. Жуткими воплями отозвались подожженные люди. Оглянувшись, он увидел три еще живых факела. Вердуг успел подняться на ноги до того, как толпа распалась на жалких перепуганных людей, которые бросились прочь от места кровавой резни. Шадугинур старался держаться подальше от кого бы то ни было Покидая переулок, он заметил, как кряхтя и мотая расшибленной о мостовую головой, поднимается тот самый бешеный карлик с огромным молотом.
Ирам Делани уже передал диспетчеру первое подтверждение беспорядков на Каменном Холме и пустил шрада низко над крышами, чтобы как следует разобраться в происходящем. Тут-то он и заметил безупречно белую вспышку. Ирам знал всех контролеров в лицо, ему было отлично известно, что жезл Службы срабатывает только в руках хозяина. Плавным бесшумным скольжением пустил он демона за прячущимся в тенях толстяком.
– Давай я доставлю донесение в подвесную башню, а ты будешь на связи с патрулем. – Вопреки ожиданиям Мраюра, старший техник Элани сразу же согласился на это предложение. И вот молодой человек уже гулко звенел стальными ступенями Пирамиды. Добравшись до последнего, шестого этажа, он оказался у начала одного из четырех стеклянных мостов. Всего один раз ему доводилось бывать в подвесной башне, тогда пришлось тщательно скрывать тошноту и слабость в коленях, которые с каждым следующим шагом все больше наваливались на него. На этот раз Мраюр сообразил, что бежит по совершенно прозрачному полу в доброй полусотне ат над землей, уже преодолев треть моста. Впереди показалась хорошо знакомая любому сотруднику Службы высокая, мощная, затянутая в черный мундир фигура. Техник вытянулся во фрунт и приложил правую руку к груди, приветствуя абсолютного контролера.
