Книга Проклятый дар, страница 22. Автор книги Татьяна Корсакова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Проклятый дар»

Cтраница 22

Но Алена продолжала работать в больнице не только из финансовых соображений. Антон Карпович взялся учить ее медицинским премудростям. Сначала это были маленькие и в чем-то даже наивные премудрости, но после четвертого курса все изменилось. Во-первых, из санитарок Алену перевели в медсестры, а во-вторых, Антон Карпович стал брать ее с собой в операционную. Ради этой уникальной возможности учиться у одного из самых талантливых кардиохирургов страны Алена даже не уезжала на лето домой, выкроила лишь пару выходных, чтобы навестить деда Тараса, а дальше, кажется, и вовсе переселилась жить в больницу. То лето стало переломным в ее жизни. И не только из-за работы…

Он был неприметным. Таких в разудалой студенческой среде снисходительно называют ботанами. Аккуратный ежик волос, очки в тонкой оправе, смешные, по-юношески редкие усики, тонкая шея и отчаянный вызов в глазах. С этим вот отчаянным вызовом он и посмотрел на Алену, когда в институтской столовке она присела за его стол.

– Можно? – Она спросила скорее из вежливости. В переполненном зале свободное место оставалось только рядом с ним, а обедать стоя у нее не было никакого желания.

Сказать по правде, после бессонной ночи, проведенной в отделении, у Алены было только одно-единственное желание – отоспаться. Может, если повезет, на лекции…

– Да, конечно. – Парень смахнул со стола талмуд по топографической анатомии, освобождая место для Алениного подноса. – Присаживайся.

Они ели молча. Алена запивала пельмени компотом и из последних сил сдерживала зевоту, а парень вяло ковырялся в своей тарелке и лишь изредка поглядывал на соседку поверх очков. Алене казалось, что он хочет что-то у нее спросить, но не решается. Возможно, не будь она такой уставшей, то сама бы попробовала завести светский разговор, а так ограничилась лишь вежливой, ни к чему не обязывающей улыбкой.

На лекции они снова оказались рядом. Алена нарочно устроилась в последнем ряду за широкой спиной одногруппника Васи Самойлова, чтобы иметь возможность подремать, а ботану, наверное, просто не хватило места в первом, «ботаническом», ряду. Всю лекцию Алена благополучно проспала, а когда открыла глаза, первое, что увидела, – внимательный взгляд блекло-голубых глаз. Он сидел близко-близко, положив голову на скрещенные руки, и разглядывал Алену с тем самым вниманием, с которым еще совсем недавно штудировал картинки в атласе по топографической анатомии.

– Тебе чего? – спросила она не слишком приветливо. А кому понравится, когда его вот так пристально изучают?

– Ничего. – Он виновато улыбнулся, поправил сползшие с переносицы очки. – Просто подумал, почему ты лекцию не слушаешь?

– А ты все лекции слушаешь? – Алена едва сдержала зевок.

– По хирургии все, – ответил ботан очень серьезно. – Я буду хирургом. Кардиохирургом, – добавил он с мрачной решимостью.

– Мои поздравления. – Алена, которая тоже твердо знала, что будет кардиохирургом, протянула будущему коллеге руку. – Меня Аленой зовут.

– Егор. Егор Стешко. – Его ладонь была узкой и влажной. Может, от волнения, а может, из-за лабильной нервной системы.

– Эта лекция малоинформативная. – Она покосилась на томящегося за кафедрой лектора и перешла на торопливый шепот: – У меня книга есть переводная, очень хорошая. Если хочешь, могу дать почитать…

Наверное, они сблизились на почве общего увлечения, а может, потому, что оба были одинокими и неприкаянными. Сближение это получилось медленным и неспешным, вылившимся в более-менее серьезные отношения только к концу пятого курса. Родители Егора серьезные отношения единственного сына с какой-то провинциальной штучкой не одобрили, и тогда Егор совершил, наверное, самый решительный в своей жизни поступок – ушел из дома. Ушел к Алене, в ее съемную однокомнатную квартиру на самой окраине.

Сначала это казалось чудесным и романтичным, поступок Егора виделся Алене мужским, и она им гордилась, считала его высшим доказательством любви, но эйфория очень скоро прошла. Егор готовился стать гениальным кардиохирургом, он часами просиживал за учебниками, до ночи пропадал в институтской библиотеке. Наверное, это было правильно, наверное, теоретическая база – это очень важно, но Алена твердо знала – ни один, даже потенциально гениальный врач не сможет состояться без практики.

Егор ее не понимал и не поддерживал, к ее работе в больнице относился со снисходительной насмешливостью. «Любимая, женщине не место в хирургии», – повторял он, перелистывая очередную страницу очередного талмуда. Алене все хотелось спросить, где же, на его взгляд, место женщины, но она не спрашивала, уважала выбранный Егором путь и упрямо шла своим собственным.

В тот год ей пришлось работать особенно много, чтобы прокормить их обоих. Оскорбленные в лучших чувствах и не теряющие надежды на возвращение блудного сына, родители не помогали Егору ни копейкой, Алениной зарплаты не хватало катастрофически. Было бы намного проще, если бы Егор тоже нашел работу, но теоретическая подготовка отнимала слишком много сил и времени, а работа вне рамок любимой кардиохирургии казалась ему оскорбительной.

Так продолжалось долго, пока однажды, особенно темной и бессонной ночью, Алена вдруг с неотвратимой ясностью не поняла, что ни разу за время их знакомства Егор не спросил, в каком конкретно отделении она работает и чем занимается. Это было яркое, как вспышка, озарение, после которого сразу вдруг стало ясно, какие они все-таки разные. Не любовники, не друзья и даже не единомышленники, а так – случайные попутчики. Мало того, Егор ее ревновал. Если бы к другим мужчинам, это было бы понятно и объяснимо, но Егор ревновал Алену к ее маленьким профессиональным успехам, к тому, что все то сложное и непостижимое, выстраданное в институтских библиотеках, что с таким трудом давалось ему, к ней приходило легко и без видимых усилий. Ему было бесполезно объяснять, что все эти знания не случайные, что они тоже выстраданы, только не в библиотеках, а в операционных. Он не видел того огня, который горел в ней, он даже своего собственного огня не видел…

Первая и единственная ссора случилась перед шестым курсом, когда Алена заявила, что субординатуру будет проходить по хирургии. Егор ей не поверил, он посмотрел на девушку с уже привычной ласковой снисходительностью и сказал:

– Любимая, в нашей семье будет только один хирург.

– Ты? – спросила она, уже зная ответ.

– Я. – Он улыбался и поглядывал на нее поверх очков. – Ты же понимаешь, чем я пожертвовал, чтобы быть с тобой?

Она не понимала. Очень старалась, но не могла. Сама она просто жила и ничем не жертвовала, пока не узнала, что смотрит на мир сквозь призму обычных женских иллюзий.

– Ты же умная девочка, Алена. – Егор с нежностью погладил свой анатомический атлас, огромный, тяжелый, подаренный Аленой на Двадцать третье февраля. – Думаю, пришло время трезво посмотреть на жизнь.

– Женщине не место в хирургии… – шепотом повторила она уже оскомину набившую фразу и решилась на тот самый вопрос, который давно следовало задать: – А где же, по-твоему, мое место?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация