И, отвернувшись от старшего офицера, подошел к Маркову.
— Капитан? Как тебя-то сюда занесло? Или со складов поперли?
Марков произнес:
— А ты все такой же, Антонов! Я здесь, ты должен был сам догадаться, по долгу службы, и если вздумаешь обращаться ко мне по званию, учти, что теперь я не капитан, а майор!
Антонов развел руками:
— Смотри, что творится вокруг! Везде и все, кому не лень, звезды с неба хватают, только я вот что-то никак за нее зацепиться не могу!
— Плохо, значит, цепляешься.
Сергей спросил:
— Зубами надо?
— Это кому как придется.
— Только не мне. Я, видишь, какой непослушный.
Получаю инструктаж, а действую, игнорируя его. Кому такое понравится?
Новоиспеченный майор сделал вид, что не понял намека капитана:
— Ты это о чем?
— О марше через Кармахи.
— А! Кстати, зря ты тогда не поверил мне, а пошел на неоправданный риск, прорываясь через осиное гнездо Одноглазого. Мог бы и сгореть.
Антонов усмехнулся, спросив:
— А в квадрате А-1 не сгорел бы?
Марков ответил серьезно:
— Там не сгорел бы. Проверено! После тебя мы успешно провели там несколько колонн. Так что зря ты перестраховывался и зря рисковал. Хотя, надо признать, на перевале ты действовал отменно. Сумел переиграть такого зубра, как Реза Вараев!
— Вот-вот, я переигрываю зубров, а звезды получают те, кто советуют, как это сделать! Все правильно в нашей армии. Как и должно быть, через жопу!
Крамаренко тем временем доложил полковнику о прибытии специальной группы офицеров-автомобилистов.
При этом не преминул сделать замечание Антонову:
— Капитан, когда старший офицер докладывает, подчиненные молчат, вам незнакома сия армейская аксиома?
Сергей указал Маркову на Крамаренко:
— Вот видишь, майор, этого субъекта? Держись ближе к нему. Вы с ним точно споетесь, одного поля ягода.
Марков посоветовал Сергею:
— Иди, Антонов, лучше в строй! Майор верно говорит, а советы свои оставь для кого-нибудь другого.
— Какие мы, особисты, важные! Тьфу, твою мать, — вдруг ни с того ни с сего выругался Антонов, — подобралась компания. Скунсы, в натуре!
Но в строй встал. Полковник представился Юрием Александровичем Яковлевым. Он сразу же обратился к Сергею:
— Капитан Антонов?
— Так точно!
— Чем это вы так раздражены?
— Раздражен? Ну что вы, товарищ полковник. Раздраженным меня лучше не видеть никому! А сейчас я спокоен, как никогда.
Полковник внимательно посмотрел на Антонова, и Сергей вдруг, лишь на мгновение, но отчетливо, уловил во взгляде этого строгого внешне офицера некий необъяснимый огонек одобрения. Или удовлетворения, а может, поддержки, но никак не осуждения. И данное обстоятельство немного удивило Сергея. С чего бы это полковнику спецслужбы поощрять выходки обычного офицера, да еще направленные на его помощника, кем был представлен майор Марков? Яковлев долго задерживать у вертолета прибывших офицеров не стал, а провел в отдельную палатку.
— Вот здесь, товарищи Антонов, Бережной и Дудашев, до 9.00 отдохнете. Встретимся после завтрака у меня.
Сергей спросил, бросая свое крепкое тело на жесткую солдатскую кровать:
— А Крамаренко? Ему что, «люкс» подготовлен?
— А вот это уже вас, капитан, не касается, — полковник при желании мог легко сменить милость на гнев.
— Да ради бога. Вы, полковник, даже не представляете, какую нам услугу оказываете, убирая отсюда Крамаренко! Неоценимую услугу, полковник.
И вновь в глазах Яковлева зажглись искорки доброжелательности и даже некой симпатии, несмотря на фамильярность в обращении капитана со старшими.
— Вот и цените!
Но все это могло Антонову и казаться.
Старшие офицеры ушли.
Бережной и Дудашев выбрали себе по кровати. Закурили. Спать не хотелось. Размышлять о цели прибытия сюда не было никакого смысла, утром и так все станет ясно, поэтому разговор принял обыденный бытовой характер.
Только Дудашев угрюмо молчал, глядя в потолок невидящим взглядом. На это обратил внимание Бережной.
— Казбек! Да что с тобой? Я в последнее время не замечаю, чтобы ты хоть улыбнулся. Что-нибудь случилось?
— Нет, командир, ничего не случилось, — ответил прапорщик, — просто чувствую себя плохо.
— Заболел? Так давай санчасть поднимем!
— Не надо. Так пройдет.
— Эх, Вова, Вова, ты и не понимаешь Казбека, — вступил в разговор Сергей, — а еще влюбленный. Да он по Даше своей тоскует! Угадал, Казбек?
— Нет! — раздраженно, даже резко ответил Дудашев. — И вообще, Антон, не лезь в душу, а? Ну чего вам надо? Балагурьте меж собой, оставьте меня в покое!
Таким Дудашева даже прошедший с ним огонь и воду Антонов не видел.
— Ты что, в натуре, Казбек? Тебе же помочь хотят?
— А я прошу чьей-нибудь помощи? Прошу?
— Ты не кипятись! Не хочешь разговаривать, молчи.
Но в таком состоянии идти в рейс тебе нельзя. Останешься здесь. Завтра же буду на этом настаивать перед полковником.
Сергей, отвернувшись от Дудашева, вновь закурил.
Казбек сел на постель.
— Извините, ребята, за резкость, никого я не хотел обидеть. Угадал Антон, с Дашей у меня проблемы… Не так, как хотелось бы, все получается. Придет время, расскажу.
Антон повернулся к прапорщику:
— Ну вот! Это уже другое дело. А то сразу в нервы!
Меж нас какие могут быть недомолвки? Это с Крамаренко, да. Там другое дело! Там не только нервы поднимутся. Но и руки, чтобы настучать ему по макушке. Но мы-то друзья! Или я не прав?
Сергея поддержал Бережной:
— Прав, Антон, прав! Но если у Казбека нет настроения базарить, то и заставлять его не надо. Ты, Антон, расскажи лучше что-нибудь из арсенала своих бесконечных историй.
— «Смехопанораму» полевую нашли? А я вам вместо Петросяна, да?
— Не ломайся, Антон. Все равно молчать не сможешь!
— Этим и пользуетесь, ну хрен с вами, по возвращении с каждого стакан спирта, договор?
— Договор!
— Из жизни вам, говорите… Так, это можно!
Сергей обратился к Дудашеву:
— Кстати, Казбек, ты эту историю помнить должен!
— Что именно?
— Помнишь, года три назад, по весне поздней, марш по степи совершали?
