— Прокурор сказал, что я сам должен сдать оружие.
— А кому ты его сдать должен, кроме своего непосредственного командира, чудила?
Петрушин протянул автомат Антону.
— Ну пошли, Коля? Про бутылку спросят, скажи — разбилась, хорошо?
— Хорошо! — впервые с момента побега улыбнулся солдат.
Они начали спускаться по лестнице. Петрушин неожиданно спросил:
— А как, товарищ капитан, закончилась ваша встреча с патрулем?
— Ты о чем?
— Вы рассказывали, когда поднимались ко мне.
— Это про Баку, что ли?
— Ага!
— Да, Серег, ты так и не докончил свою историю, — напомнил Антону и Бережной.
— Любопытные какие! Как закончилось? Хреново закончилось. Виталик, сержант наш, как повязки увидел, дает команду всем в кусты. Ну мы через парапет и ломанулись. А кусты эти не кустами оказались, а вершинами каких-то южных деревьев, росших по крутому склону.
Потому-то и парапет стоял. Вот и полетели мы вниз, по этому склону, пока мордами в мостовую внизу не уперлись. Фейсы разбиты, шинели в клочья. А патруль ржет сверху. Весело им, чертям. Интересуются, что за мудаки вниз нырнули?
Владимир засмеялся, к нему присоединился и рядовой Петрушин.
Командир поблагодарил всех за участие в операции.
Солдата в сопровождении майора Крамаренко отправили в часть. Буланов выслушал доклад Антона, подозрительно глядя на него.
— Антонов, а чего это у тебя вид не того? И язык заплетается? Ты никак пьяный? А говорил, на задании не пьешь!
— Да какое это задание, так, шелуха! А пить не пил, это все остаточное явление, плюс чрезмерные психологические нагрузки, товарищ подполковник!
— А бутылку водки кто выпил? Солдат трезв, Бережной тоже, остаешься, Сережа, ты?
— А пузырь того, разбился. Не доставили по назначению, может, это и к лучшему.
Буланов спросил:
— И где же осколки?
— В мусоропровода — Антон, заметно захмелев, нес уже явную чушь.
— Какой в четырехэтажном здании мусоропровод?
На что Антон не нашел лучшего ответа:
— А вот это вопрос к строителям!
— Ладно! За захват вооруженного беглого солдата объявляю вам обоим благодарность, а с тобой, Антон, потом разговор отдельный будет, смотрю, ты и на ногах-то еле держишься.
— Мне благодарность нельзя, товарищ подполковник, — напомнил Бережной, переводя разговор на себя, — у меня взыскание, недавнее и наложенное вами же.
— Значит, снимаю ранее наложенное взыскание и объявляю благодарность.
— Служу Отечеству!
Подошел «уазик», офицеры вернулись в часть. Потом только и было разговоров, как Антонов с Бережным брали вооруженного солдата. Тему эту активно обсуждали и в штабе. Сергей возвратился к исполнению своих обязанностей, Антона же командир отправил в общежитие, приходить в себя от полученной «психологической» травмы, проще говоря — проспаться.
Глава 12
Вечером, в шесть двадцать, Владимир оделся в спортивный костюм — до встречи с Верой было еще два часа, и он прилег почитать книгу. Антон, после утреннего возлияния спиртного больше не употреблявший, а оттого абсолютно трезвый, спросил Бережного:
— Володь? Это, конечно, не мое дело, но, если можешь, скажи, ты не с Верой Крамаренко встречаешься?
Этого вопроса Бережной никак не ожидал.
— С чего ты взял?
— Слухами, Володя, земля полнится. И если до меня они дошли, знай, что и весь гарнизон в курсе ваших дел.
— А если с ней, то что?
— Ничего! Только не советовал бы я тебе слишком увлекаться.
Владимир напрягся.
— В чем дело, Антон?
— Ни в чем, я просто посоветовал тебе. Остальное решай сам. Я не хочу, чтобы она сломала жизнь еще и тебе, как долго и цинично ломает ее Крамаренко.
Бережной проговорил:
— Я знал ее, Серега, еще будучи курсантом. Любили, да и сейчас любим друг друга. У нас свадьба даже была назначена.
Сергей не понял, но заинтересовался откровением Друга:
— А что же она тогда с Крамаренко?
— Получилось так, Сережа.
И Володя рассказал, как Вера оказалась женой другого человека.
— Да! — Антонов закурил. — Прокололся ты глупо.
Теперь я все понимаю, а то думал, только прибыл и сразу с Верой начал шуры-муры крутить. И главное, без всякой предварительной подготовки. Оказывается, не шуры-муры это? А намного серьезнее? Извини, брат, если что не так сказал, но сам понимаешь…
Владимир отмахнулся.
— Да ты ничего особенного и не говорил, а слухи…
Назови мне, Серега, хоть одну обычную женщину в закрытом гарнизоне, о которой бы не ходили слухи? Слухи и сплетни паутиной опутывают военные городки, и самое несуразное, что ткут ее те, кто сами и становятся жертвами собственного производства! Я прослужил достаточно долго, чтобы убедиться в этом.
Антон согласился:
— Скорее всего ты прав! Но как вы разберетесь меж собой, не представляю! Крамаренко за нее зубами держаться будет.
— Это мои проблемы. И Крамаренко воспользовался в свое время ситуацией, когда у нас с Верой произошел разрыв, а я был на стаже. Нашел, сука, к ней подход!
Я ему тогда, когда все узнал, хавальник разбил прилично!
Под трибунал отдали, но потом отменили все и дали закончить училище.
— Ты, в натуре, Хмурому морду бил?
— — Не веришь? Спроси у него.
— Молодчик! Уважаю! Хотя в таких делах баба виновата, но все равно правильно сделал!
— Офицеры открыли окно, закурили. Сергей неожиданно продолжил разговор:
— И у меня, Володь, любовь была неудолбенная! Тоже в училище и тоже познакомился с Ленкой своей на дискотеке. Вот как увидел ее, на втором курсе дело было, так и решил: моей эта красотка будет! А она действительно такой эффектной была, не то что сейчас, как тряпка потрепанная. Видел я ее в последний свой отпуск.
Бережной перебил Антонова:
— Извини, так ты бойцу, которого брали, про свою супружескую жизнь правду рассказывал?
— Конечно! А чего ее скрывать? Что было, то было, это часть моей жизни. Но рассказывал о том, что было после развода, а до этого… До этого, Володя, все было иначе! Если хочешь, расскажу.
— Конечно, хочу, — ответил Бережной.
— А на свиданку свою не опоздаешь?
— Есть еще время, да и Вера поймет, если что.
