– Драконы – моя проблема. Вы укладывайте наших. Сколько их?
– Пятьдесят семь человек. Из них семнадцать – бойцы клиники. И маги. Двое магов из тех, что работали в клинике.
– Понял. Начинайте укладывать на помост наших…
Печальная процессия потянулась к погребальному помосту. Людей отмыли от крови, постарались придать им приличный вид. Правда, не всегда это удавалось – некоторых буквально нельзя было узнать, настолько они были обезображены. Наконец все были уложены ровными рядами, настал черед драконов – для них оставили самое начало помоста, слева, на самом почетном месте. Подошли все драконы и встали позади огромной толпы людей, наблюдающих за происходящим.
Влад подошел к трупам двух драконов, сосредоточился, подставив под Радугу невидимую руку, напрягся… и с трудом поднял мертвое тело вверх. Сделать это было очень трудно – как бы он ни тренировался ранее, но три тонны веса даже для него было очень много. У него, можно сказать, трещали невидимые мускулы и темнело в голове – он чуть было не выронил труп, но потом все-таки собрался и пошел дальше, к помосту, куда и положил Радугу при помощи своего воображаемого лифта.
Влад утер лоб, вспотевший от усилия, и пошел за Черноспином, чувствуя на своей спине потрясенные взгляды людей.
Черноспин был то ли чуть поменьше, то ли Радуга тянула его к земле больше, потому что она была не простым драконом, а подругой его друга, но второго дракона ему удалось перенести с меньшим усилием.
После того как драконы были уложены, люди пошли вереницей мимо помоста и, взяв в руки заранее приготовленные сосновые лапы, стали бросать их на тела погибших товарищей, вскоре превратив их в холм из зеленых веток. После этого прозвучала команда, и солдаты выстроились в линейку перед покойными.
Влад вышел вперед и начал говорить тихим голосом, специально усиленным магическим способом:
– Скорблю. Скорблю по нашим товарищам – людям и драконам. Бесконечно жаль каждого ушедшего, каждого – и бойца, и дракона, и мага, и кухарку. С каждым из них уходит часть нашей души, и мы становимся беднее… Пришли плохие люди, убили наших товарищей. Что им надо было тут? Зачем они явились? Зачем разрушили то, что мы создавали? Злоба, месть, жажда наживы – вот что ими двигало. Мы уничтожили их, но остались те, кто их послал, те, кто захватил нашу страну. И мы отомстим. Соберемся с силами и отомстим. И выбьем их с нашей земли. И настанет у нас мир и покой. А пока – простимся с нашими товарищами. Помолчим и вспомним о них что-то хорошее, пусть они уйдут в иной мир с добром. Прощайте, друзья!
Влад повернулся к помосту и низко поклонился павшим, за ним последовали все, кто присутствовал на церемонии, в том числе и драконы, которые низко наклонили свои лобастые головы. В толпе навзрыд плакали женщины, и многие мужчины не скрывали своих слез. У Влада и самого были влажные глаза…
Маг выпрямился, отошел от погребального помоста, сооруженного на сложенных штабелями стволах, и поднял температуру древесины до такого уровня, что она вспыхнула, как политая бензином, и с ревом заполыхала, раздуваемая свежим полуденным ветром. Дым уносило в лес, и казалось, что он весь покрылся черным траурным полотном.
Влад еще раз сосредоточился и буквально испарил, превратив в пепел тела драконов, уже невидимых простым глазом в ревущем пламени погребального костра…
Костер горел долго, до самого вечера, и скоро на его месте остался только серый порошок, развеиваемый ветром, да красные уголья, потом еще несколько дней тлевшие на земле, пока не пошел летний дождь и не смыл их черно-серыми ручейками. На этом месте потом было решено насыпать курган, в память о битве и павших на ней.
Мертвых врагов Влад просто испарил, превратив в порошок. Для этого пришлось задействовать всех оставшихся в живых магов – количество трупов было слишком велико. Мертвых крыланов трогать никто не стал, оставив на поживу лесной братии.
Уже после полудня огромный караван потянулся к замку – лошади тащили телеги, нагруженные оружием и ценностями, волокли пушки – самое ценное, что было у армии врага, боеприпасы к ним.
Табун лошадей нашелся недалеко, в лесу, викантийцы-возчики бросили их, сбежав от ужасов войны, а может быть, погибли со своими соратниками. Влад был рад, что драконы не растоптали лошадей – без них такой обоз был бы невозможен.
Впрочем, часть снаряжения все-таки пришлось оставить на месте, под охраной сотни бойцов, чтобы потом отправить за ними еще один обоз, который заберет оставшиеся трофеи и имущество клиники.
Влад не поехал с обозом – время дорого. Открыв портал, он вместе с Марьяной и Амалией переметнулся во двор замка.
– Влад! Беда! У нас делегация крестьян, просят помощи! Вернее, беда не то, что они просят помощи, а то, что у них… у нас беда! Тьфу! – Запыхавшаяся Лесана бросилась к мужу, путая слова и спотыкаясь, впопыхах наступая на длинный подол платья.
– Что опять случилось? Ты можешь внятно рассказать? – рассердился Влад, и внутри у него похолодело. – Беда никогда не приходит одна.
– Пойдем, пойдем скорее! Я отвела их на кухню, покормить, сейчас их приведут в зал приемов – иди туда! Пошли, пошли! Приветствую, подруги! Пойдемте с нами! – Она только сейчас заметила, что с Владом прибыли Марьяна и Амалия. – Вам тоже надо послушать!
Влад оставил свои расспросы и быстро пошел в замок, теряясь в догадках. Впрочем, догадок у него было две, оставалось только через несколько минут узнать, какая из них верная.
В зале он опустился в широкое графское кресло, чем-то напоминающее трон – оно и находилось на небольшом возвышении, – и расслабился.
Что толку было суетиться, если это ничего не изменит… Вообще, этот мир почти приучил его к мысли, что лучше отложить на послезавтра то, что можно отложить на завтра. Куда торопиться, когда все события запаздывают на недели, месяцы, годы… Только ты узнал, что в мире что-то произошло, как оказывается, что оно произошло несколько месяцев назад и торопиться уже некуда. Впрочем, зуд деятельности, свойственный современному человеку, постоянно подталкивал вперед, что иногда вызывало недоумение у его соратников. Вот и сейчас, несмотря на свою расслабленность, он нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотникам кресла, испытывая ощущения пассажира поезда, остановившегося на станции, – дескать, когда же он снова понесется вперед?
В зал вбежали щенки и радостно понеслись к нему навстречу.
– Хозяин! Радость! Бегать! Где старый толстый Зеленушка! Радугу хотим, играть!
– Идет Зеленушка, – передал Влад и послал картинку бредущего дракона. – А Радуги больше нет. – Картинка: убитая Радуга. – Плохие существа ее убили, Зеленушка плачет. Мы все плачем. – Картинка: плачущие драконы, Влад, Борислав и все люди вокруг убитой драконихи.
Щенки горестно завыли, выводя рулады так по-волчьи, что у Влада пошли по коже мурашки. Потом они подошли к нему и ткнулись мокрыми носами ему в руку:
– Хозяин – не умереть? Хозяин – жить?
