Грабов только собрался направиться в клуб части, выбросив в урну окурок, как его сотовый телефон издал сигнал вызова.
— Слушаю!
Раздался знакомый голос Рустама:
— Это хорошо, что слушаешь, Сергей! Послушать есть что!
— Ну, так говори!
— Не по телефону! Ты давно в запасном районе части не был?
— Тебе какая разница? Или ты записался в проверяющие штаба бригады?
— Нет! Мне с мусорами не по пути. А вот к тебе разговор имеется. И не по телефону! Выезжай-ка в лес, подполковник. К своим капонирам, здесь и поговорим.
— Что-то серьезное?
— Я все сказал! Жду!
Грабов, отключив телефон, чертыхнулся: «Чертов басмач. С чего это он сегодня сюда прикатил? Какой-то сюрприз приготовил».
Он прошел к штабу. Дежурный вызвал командирскую машину. Выехал с территории с водителем, человеком надежным, проверенным, прапорщиком Григорием Детруном.
Миновав ворота контрольно-пропускного пункта, Детрун спросил:
— Куда едем, Сергей Александрович?
— В запасной район. К капонирам взвода материального обеспечения.
Прапорщик удивился:
— Нас там ждут?
— Не нас, а меня! Ты в стороне, но начеку, оружие с собой?
— Конечно! Пистолет! Намечается серьезный базар?
— Не знаю! Рустам внезапно объявился! С чем, непонятно!
— Какую-нибудь новость в своем горбатом клюве принес. Ему кататься по стране не безопасно. Просто так сюда не поехал бы!
— Ты прав! Но чего гадать? Скоро все узнаем!
«УАЗ» командира части въехал в лес, где и начинался запасной район батальона. Рустам стоял на грунтовке, широко расставив ноги.
Детрун проговорил:
— Стоит, как хозяин! Черт немытый! Кто бы знал, как я презираю этих наглых черножопых казбеков. Пантов выше крыши, но только тогда, когда за ним сила. Вот тогда абреки и гордые, и наглые, и смелые. А как только петух жареный клюнет в темечко, так разбегаются трусливыми шакалами. Брали мы таких в Чечне. Еще в первую кампанию. Ствол ко лбу приставишь, и хоть противогаз надевай! Обсирались тут же! И этот такой же!
Комбат произнес:
— Нет, этот, Гриша, не такой! Этот не обосрется! И взять себя не даст! Поверь, я знаю, что говорю!
— Да? Ну, что ж, с достойными людьми и работать приятней. Хотя я бы их всех одной атомной бомбой еще в новогоднюю ночь 95-го года кончил. Не стало бы Чечни, и хер с ней. Но и проблем бы тоже потом никак не возникло, кроме воплей наших мудаков правозащитников. Да и тем пасти закрыли бы легко! Раз в жало заехал – и все дела… Но ладно, подъезжаем! Мне сразу вас оставить один на один?
— Посмотрим! Тормози!
Прапорщик остановил «УАЗ» в сантиметрах от Рустама, так и не отошедшего в сторону. Имел, чертила, крепкие нервы. Чеченец положил руки на капот, посмотрел в глаза прапорщику, покачал головой, оттолкнулся и подошел к Грабову:
— А у тебя не водитель, Серега, а каскадер! Только в следующий раз пусть оставит свои трюки для солдат, а то вместо аплодисментов получит пулю в лоб.
Рустам наклонился:
— Эй! Ты слышишь меня, прапор?
— Слышу!
— Хорошо запомни мои слова! Я шутить не люблю! И не понимаю, когда другие шутят!
Поднялся, бросив командиру части:
— Выйди, Граб, прогуляемся! Прапорок пусть остается охранять тачку!
И пошел через кусты на поляну, где были оборудованы капониры для автомобилей взвода материального обеспечения.
Проводив чеченца взглядом, Детрун сплюнул на траву. Окна «УАЗа» были сняты.
— Чмо черножопое! Но крутой! Это видно! Не то что Артур. Хотя для меня они все одинаковы.
Подполковник взглянул на водителя:
— Все сказал?
— А что?
— А то, чтобы я больше подобного от тебя не слышал. Ты понял меня, прапорщик!
Детрун недовольно ответил:
— Понял! Противно, блядь, но у них «бабки». Вот жизнь пошла?! Охренеть не устоять!
— Заткнись и жди здесь. Из машины не выходить!
— А если поссать захочу?
— Дверь открой и ссы! А, вообще, памперсами запасись, раз такой зассанец!
— И это мне ты говоришь, Сергей Александрович?
— Нет, березе, что растет слева!
Подполковник покинул кабину армейского легкового вездехода и отправился следом за чеченцем.
Тот стоял посередине поляны. Дождавшись подхода Грабова, жуя травинку, сказал:
— А прапорок у тебя, Сергей, борзый! Слышал, он в Чечне отличился? Даже орден заслужил?
Подполковник подтвердил:
— Да, и орден, и медаль!
— Сука! «Отличился»?! Дошел слушок, как твой Детрун мародерничал. И пошли его опять на Кавказ, то он, как и прежде, станет на «зачистках» людей валить да дома грабить!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Твой прапор должен сдохнуть!
Грабов от изумления и неожиданности рот открыл:
— Сдохнуть? Но он в команде. Работу исполняет исправно, надежен. Детрун один из лучших наших людей!
Рустам повысил голос:
— Наших? Ты сказал наших? Нет, Граб! Этот ублюдок мне никогда своим не будет. И закончим базар. Прапор приговорен, сам сможешь убрать?
— Нет!
— Я так и знал! Ладно, лично займусь им! Он где обитает, в военном городке?
— Нет! У Детруна свой дом в Осиновске!
Чеченец спросил:
— Адрес!
Подполковник произнес упавшим голосом:
— Артур знает, где живет прапорщик!
— Он женат?
— Да, но сейчас семья уехала к родителям жены. Супруга и двое детей!
— Прекрасно!
Грабов умоляюще взглянул на чеченца:
— Рустам! Может, не надо, а?
— Я сказал, он должен сдохнуть, значит, сдохнет! Кроме общего дела, есть еще то, что называется кровной местью. Прапор должен ответить за все, что творил в Чечне!
— Но мы не знаем, что он там делал. Может, в штабе сидел!
— Нет, Сергей, он не в штабе сидел, и хватит об этом!
— Погоди, погоди! Но смерть прапорщика может вызвать ненужный шум в части, разбирательство, следствие, наконец! А у нас товар на складе!
Чеченец усмехнулся:
— Не волнуйся. Шум если и будет, то часть не заденет! У вас в Осиновске природный газ проведен?
