Капитан прервал речь помощника генерала:
– Ты, Ломе, глупый человек. Кого обмануть хочешь? Перед тем как врываться сюда, мог бы придумать более правдоподобную версию своего появления. Выстрел поднял бы шум во всем лагере. И вообще, ты надоел мне, проваливай, а то, клянусь, пристрелю, как собаку! Пошел вон!
Побитым псом Ломе вышел из хижины, тут же вызвал Ронго:
– Генерал? Проверил я хижину!
– Ну и что?
– Русский с Мари действительно занимались сексом, своими глазами видел. И этот русский чуть не пристрелил меня!
Ронго удовлетворенно произнес:
– Это хорошо! Контроль сними. Отдыхай. Пусть и русский расслабляется!
– Понял, господин генерал!
Связь отключилась. Ломе направился к своей хижине.
А в спальном отсеке капитана Мари вновь прильнула к Сергею. И он не выдержал, отдавшись страсти этой несчастной женщины.
Удовлетворившись, он принял душ, выкурил сигарету. Вернулся в спальный отсек. Мари, чему-то улыбаясь, спала. Прилег и Сергей. Ему было стыдно. Но... что сделано, то сделано. Сейчас ему следовало забыть о близости с негритянкой и проанализировать ситуацию.
Перед тем как уснуть, капитан уже знал, как поступит, осуществляя замысел Данилевского – Ронго. И его план радикально отличался от плана мятежного генерала.
Глава 3
Разбудила Мари Акимова в 5 утра четверга, 25 августа. Стараясь не смотреть на женщину, Сергей прошел в душевой отсек. Побрился. В гостевом отсеке оделся, присел в кресло, закурил. Ему было плохо. Он чувствовал себя подлецом перед Галиной. Не смог сдержать себя.
Приняв душ и одевшись, перед ним присела Мари:
– Ты, наверное, проклинаешь меня? Ведь я соблазнила тебя. Но... Алекс, пойми меня. Я не хотела, честное слово, не хотела соблазнять. И не смогла удержаться. Мне так хотелось ласки, что, наверное, умерла бы, если б не получила ее. Не вини себя. Ты не изменил своей русской женщине. Ты подарил африканской женщине последний миг истинного наслаждения. Последний, Алекс! Другого у меня уже не будет. Больше у меня уже ничего не будет.
Мари называла Сергея Алексом, так как тот представился Александром, следуя легенде своего пребывания здесь.
Сергей, выкурив в несколько затяжек американскую сигарету, вздохнул:
– Ладно, Мари, что было, то было! Но ты зря так пессимистично настроена. У тебя есть возможность бежать отсюда.
Негритянка отрицательно покачала головой:
– Нет, Алекс! У меня, как у любой другой рабыни в резиденции, из этого леса пути нет. Ну, если только в реку. Ронго не выпустит отсюда никого из рабов. Кто такой раб? Вещь! Пользуются, пока не надоест. Надоест – выбрасывают за ненадобностью. И куда бежать? До территории, контролируемой правительственными войсками, не добраться, они далеко. До миротворцев тем более. Те еще дальше закрылись в своих фортах. Моя судьба – умереть в неволе. И умереть скоро, я это чувствую. Так что не кори себя за то, что подарил мне глоток счастья. Последний глоток в этой жизни.
Капитан спросил:
– Почему ты сейчас ничего не говоришь о Геммото? Не просишь пощадить его?
– Потому что сейчас это уже бесполезно. Ты не спал до утра. Я тоже не спала, хотя и не подавала вида. Ты напряженно думал. О чем? Догадаться несложно. Решал, как поступить. И уснул, решив, как поступить. Сейчас ты сам знаешь, что тебе следует сделать, а чего нет. Скоро я уйду. Последнее, что хочу сказать, – окажешься в бегах, оторвешься от бандитов, постарайся добраться до Чамала, это город недалеко от Джула. Он подконтролен мятежникам Ронго, но в нем живет друг моего покойного мужа. Он вынужден служить генералу, но Соломон, так его зовут, очень хороший человек. Скажи, что пришел от меня, и Соломон Гдо спрячет тебя. А потом поможет уйти к границе с Африканской республикой и пересечь ее. Запомни это и все, что я тебе говорила. А теперь, – женщина промокнула платком глаза, – мне пора! Прощай, русский офицер! И спасибо тебе! Ты, ты...
Женщина, не договорив, выскочила из хижины.
Капитан не успел сказать ей вслед ничего.
Вздохнув, неожиданно почувствовав злость, закурил очередную сигарету.
В дверях показался Жан:
– Доброе утро, господин! Я видел, как ушла проститутка, поэтому и решил заглянуть к вам, спросить, не нужно ли что?
Акимов вспылил:
– Сколько тебе лет, пацан?
– Не понимаю?
– Сколько тебе лет, спрашиваю?
– Четырнадцать, господин!
– Ты спал с женщинами?
– Нет!
– Так какое имеешь право обсуждать их? Откуда тебе знать, кто проститутка, а кто порядочная женщина?
Негритенок насупился:
– Здесь нет порядочных женщин! И если я захочу, то эта Мари будет спать со мной!
Капитан взбесился:
– Ах ты, сопляк черножопый! А ну пошел вон, пока я не свернул твою червивую шею! И чтобы я тебя в лагере не видел. Увижу – удавлю! Вали, жалуйся хозяину. Но помни: я слова на ветер не бросаю!
Но негритенок вдруг упал на колени:
– Простите, господин! Я еще ребенок. Я не хотел вызвать у вас, сильного мужчины, гнев. Вы правы, я никто, чтобы обсуждать кого-то.
– Испугался, сучонок? Правильно сделал! Ты хитрый пацан. Понял: хозяину не понравится, что ты не угодил мне и вызвал раздражение своим поведением. Поэтому тут же на колени. Далеко пойдешь, если пуля не остановит!
Слуга генерала попросил:
– Господин! Не говорите хозяину о том, что я сделал.
– Ладно! Будешь молчать ты, буду молчать я. А теперь проваливай! Мне ничего не надо.
– А завтрак?
– Я же сказал: мне ничего не надо!
Слуга удалился.
Капитан сам приготовил себе кофе, благо для этого все было – и кофейник, и приспособление типа примуса, и кофемолка, и зерна кофе.
В 5.50 он вышел на помост резиденции Ронго.
Возле дома кучкой стояли шесть боевиков. Из-за забора появился Ломе. Поздоровался как ни в чем не бывало:
– Доброе утро, мсье!
– Доброе! Выспался?
Капитан как перешел с Ломе на «ты» ночью, так и продолжал обращаться к нему.
Помощник генерала ответил:
– Выспался. С чего начнем рабочий день?
– С осмотра бойцов группы прикрытия.
– Хорошо!
Ломе подал команду, и негры в камуфлированных костюмах построились в шеренгу на краю помоста.
Капитан обошел строй. Аборигены как на подбор. Рослые, крепкие, но какие-то бутафорные. Не бойцы спецназа. Хотя это следовало проверить, несмотря на то, что Акимов мог с первого взгляда оценить того или иного бойца, его боевые возможности. В этих неграх он не увидел грозную силу. Но... проверка расставит все по своим местам.
