— Доживешь!
Официант принес заказ. Не забыл он и пепельницу.
Крабов разлил водку по фужерам. Бекетов налил минералку в бокалы. Выпили по первой. Закусили.
После второй закурили.
Крабов взглянул на время:
— 9–20. Еще сорок минут, как минимум, ждать, в бутылке почти пусто, и кайфа никакого. Нет, видать, абрек все же паленку подсунул.
Бекетов проговорил:
— Нормальная водка, а не забирает, потому как напряжены. Организм на бой настроен. Пойло потом действовать начнет.
Крабов предложил:
— Может, еще пузырь возьмем?
— А не переборщим?
— Кто бы это говорил подобное? Юра, я не узнаю тебя.
Бекетов вздохнул:
— Да я и сам в последнее время не узнаю себя.
— Это Родимцева виновата. Окольцевала она тебя, Бекет. И правильно! Не все же тебе одиноким волком жить? Пора и о семье подумать.
— Подумал уже. Приедет, сделаю предложение. И к Белянину пойдем, хату просить.
— Не спеши. В мою заселитесь. Она просторная, зимой теплая, летом прохладная. А то поторопишься, воткнут в четырехэтажку, будешь за водой к колонке бегать. Так заказываем второй пузырь?
— А, давай!
Крабов эффектно щелкнул пальцами:
— Эй, человек!
Официант повернулся от стойки зала:
— Это вы мне?
— Тебе, тебе, кому же еще? Притащи еще бутылку водки!
— Одну минуту!
Вторую ополовинили ровно к десяти часам. Отставили пузырь, фужеры и бокалы в сторону. Сейчас их должны попросить рассчитаться и покинуть ресторан. Что будет означать начало представления, запланированного офицерами спецназа. Если Али появится вовремя и с черного хода, то ему все равно придется пройти через зал, так как бар находился в противоположной от этого хода стороне. Но в ресторане ничего не происходило. Никто не гнал офицеров, Али не появлялся. Улица так же выглядела пустынной.
Крабов взглянул на Бекетова:
— Что за черт? Ты что-нибудь понимаешь?
Юрий пожал плечами:
— Либо Али опаздывает, либо сегодня он здесь решил не появляться.
Крабов повысил голос:
— Либо нас, как лохов, развел твой бомж.
— Почему это мой?
— Стоп, Юра, смотри, у бара абрек какой-то.
Бекетов, прикуривая очередную сигарету, посмотрел в сторону стойки зала. Там действительно, прямо у проема черного хода, стоял средних лет кавказец, о чем-то беседуя с барменом, по описанию бомжа, хозяином ресторана Алоевым. При этом человек несколько раз взглянул в сторону офицеров.
Крабов, отвернувшись от бара, спросил:
— Ну, что там?
Зажав сигарету в зубах, Бекетов ответил:
— Гость базарит с барменом. Так! Развернулся, ушел черным ходом. Может, передовой дозор Али, обстановку пронюхал? И сейчас сам этот жирный мудак появится?
— Сначала щебет проституток должен проявиться. И топот охраны.
— Да, а вместо всего этого вновь тишина. Смотри на улицу, гость наверняка сюда не пешком пришел, из двора должна тачка выехать.
Крабов взглянул в окно:
— Так и есть. Вышел «Форд» старый, красный, к реке пошел.
— Ты номер смотри.
— Чего его смотреть? Номер я сразу срисовал. Что делать будем?
— Водку пить. Сейчас нам по-любому уходить нельзя.
— Согласен. Наливай. Ты только не забудь, что еще машину в городок вести.
— А я пьяный езжу гораздо лучше трезвого.
— Да? Тогда ладно.
К офицерам подошел крепкий мужчина.
— Добрый вечер!
Крабов с Бекетовым поздоровались в ответ.
Мужчина представился:
— Я хозяин ресторана Рамзан Алоев. Вы, случайно, не Али дожидаетесь?
Офицеры переглянулись.
Крабов изобразил изумление:
— Какого Али? Мы просто отдыхаем.
— Понимаю. Но только что, как вы заметили, со мной разговаривал человек, поднявшийся сюда через черный ход, так вот он спросил: не появлялась ли здесь русская женщина из военного городка?
И вновь Крабов изобразил удивление:
— Ну и что?
— Мне кажется, вы не просто отдыхаете. Но я не собираюсь устраивать вам допрос, скажу одно: этой женщине грозит опасность, и если кто-то из вас ее муж, то Али до воскресенья в ресторане не появится. Потом он отыщет эту женщину. Ей лучше в станице не показываться. Али чудовище. Илимов ни перед чем не остановится.
Крабов проговорил:
— Послушай, Рамзан. Нам нет никакого дела до этого Али. И то, что ты говоришь, совершенно неинтересно.
— Я понимаю вас. Но запомните: интересует вас Илимов или нет, здесь он будет в воскресенье. А женщину, о которой спрашивал человек, вошедший с черного хода, телохранитель Али, если можете, предупредите об опасности. И еще. Человек Илимова спрашивал, кто вы такие? Я сказал: офицеры полка. Бензин привезли подешевле. Вроде поверил.
Крабов спросил:
— А что, продают наши бензин?
— Конечно, и не только бензин, но и патроны, гранаты. Редко, правда, но продают. В основном через рынок. Там сейчас все, что угодно, продать и купить можно.
Бекетов взглянул на Алоева:
— Слушай, а тебе какое до этой женщины дело?
— Я не хочу, чтобы пролилась невинная кровь. А она прольется, если не произойдет более страшное.
Желваки заиграли на скулах Крабова:
— Женщина, о которой ты говоришь, — моя жена. Ты угадал. Но Али не сделает ей ничего, потому что до того, как он попытается протянуть свои грязные лапы до Раисы, я оторву их вместе с головой этого ублюдка!
— Это будет сделать не так просто.
— Посмотрим.
— Али защищен властью, да он сам и есть теневая, но реальная власть в станице.
— Тем хуже для него и его семейства. Он еще, наверное, не связывался со спецназом? Теперь, по тупости своей, связался. А мы, Рамзан, обид и оскорблений не прощаем. Мы убиваем тех, кто становится нашим врагом.
— Так вы офицеры спецназа?
— Да.
Алоев улыбнулся:
— Данное обстоятельство меняет дело. Похоже, Али совершил серьезную ошибку.
— Это точно. Но тебе-то какое до всего этого дело?
Алоев процедил сквозь зубы:
— Али мой кровный враг, но я ничего не могу сделать. А он словно издевается, решил отобрать ресторан.
