– Конец связи!
Александр переключился на капитана Дрозденко:
– Седьмой, это Первый!
– На связи.
– И чего молчишь?
– Ты опередил, только хотел вызвать тебя.
– Что в лагере?
– В 6.50 из правого крайнего дома вышел моджахед в форме пакистанского спецназа. По виду «душку» лет тридцать, не более. Переговорил с кем-то по радиостанции – думаю, с часовыми выносных постов; перебросился парой слов с «духом» у сарая и ровно в 7.00 пошел по домам. Начал со второго справа. Во второй дом слева не заходил. Как я понял, он объявил подъем банде. В 7.10 из зданий вывалила толпа.
– Ты посчитал «духов»?
– Из первого слева дома вышло четверо рыл, из третьего – восемь или девять, из четвертого – девять или десять. Ломанулись кто за здания – там у них, наверное, сортиры, – кто к реке. Более точно пересчитаю при построении, если таковое состоится. Но и сейчас можно сказать: в лагере не более тридцати «духов», и это вместе с часовыми. Ну, может, плюс-минус два-три рыла.
– Понятно! Продолжай наблюдение. Мы выходим к балке и отходим в «зеленку». Как определюсь с графиком, сообщу, когда и кто тебя заменит.
– Принял, продолжаю наблюдение.
– Связь по-прежнему по необходимости. И в следующий раз, Седьмой, будь любезен не ждать, когда тебя опередит командир.
– Принял!
– Ну-ну. Отбой!
Тимохин отключил станцию.
– Что там Андрюша? – спросил Шепель.
– Зазевался, глядя на то, как проходит подъем в лагере.
– Что-нибудь интересное увидел?
– Подтверждает полученную от Крымова информацию – в лагере тридцать боевиков; только размещаются они в четырех домах, а их внизу пять, не считая барака. С бараком понятно – там в подвале пленные американцы; а вот что находится в пятом доме, точнее, во втором слева?
– Ну, если не «духи», то наверняка здание отведено под склады.
– На тридцать человек – целый склад? Когда боеприпасы «духи» могут хранить при себе, а продовольствие получать с основной базы?
– Но не публичный же дом в этой халупе? Хотя… почему нет?
– Потому что талибы – не обычные «духи». Это фанатики. Они шлюх при себе держать не будут… Всё, – приказал Тимохин, – время 7.50, отходим к балке.
– Дрозда не проведаем? – поинтересовался Шепель.
– А зачем, если тебе его менять в десять часов?
– Ну вот, как всегда… Позволь спросить, почему мне?
– А чтобы трепался меньше. Ты же сам постоянно говоришь: язык мой – враг мой. А выводы не делаешь. Так что пойдешь менять Дрозденко.
– Я-то пойду, с меня не убудет. Но вообще наряд должен чередоваться. Смена – мы, смена – американцы.
– Так и будет – после того, как вторую смену отстоишь ты. И прекратить разговорчики, майор Шепель.
– Уволюсь на хрен. Вот доработаем здесь, и подам рапорт Феофанову. А в рапорте так и напишу: причиной увольнения прошу считать предвзятое ко мне отношение господина полковника Тимохина!
– Прикройся, Миш…
Шепель замолчал, поправив автомат. Разведывательная группа «Ориона» двинулась к балке.
В 8.00 разведгруппы встретились. Полковник Дак улыбался:
– Прав твой Шепель, Алекс.
– Не понял, при чем тут Шепель? – удивился Тимохин.
– Так он говорил, что у тебя нюх на всякие моджахедовские штучки.
– Понятней говорить можешь?
– Могу. У тебя, Алекс, действительно какое-то особое боевое чутье.
– Короче, Джон.
– Нашли мы место для спуска снайпера. Удивительно, но нашли. Ларсен обнаружил проход в гряде, в метре за первой линией нагромождения камней. И проход-то всего в полметра шириной, с такой же по размерам площадкой, на двадцать метров левее позиции дикарей.
– Ну вот, не зря же говорят: кто ищет, тот всегда найдет.
– Но мои люди не имеют опыта обращения с «винторезом»…
– Посты отработают мои снайперы. Надо будет позже показать твоему Ларсену место спуска снайпера «Ориона».
– Без проблем. А где ты посадил наблюдателя?
– Недалеко отсюда, метрах в пятидесяти. Тоже случайно площадка подвернулась.
– Он контролирует весь лагерь?
– Кроме западных постов, но с теми мы разобрались. Их отработать несложно.
– О’кей! Возвращаемся?
– Да. Все, что надо, мы узнали, что требовалось, сделали.
В 8.30 разведгруппы вернулись в лагерь отряда. Командиры групп поручили своим заместителям составить график дежурств на посту наблюдения, вторым наблюдателем назначив по команде Тимохина майора Шепеля, после чего прошли к ожидавшему их бригадному генералу Харсону. Тому связист оборудовал шалаш, успел соорудить стол и даже скамейку. Все грубо, из подручного материала, но это уже был командный пункт.
Первым результаты разведки доложил Тимохин, за ним Дак. Харсон выслушал офицеров, склонился над картой:
– Прошу уточнить места расположения зданий и постов.
Тимохин поставил на карте расстояния между позициями дозоров талибов, указал места стоянки и обозначение техники, полевой кухни.
– По точной численности «духов» жду доклада от наблюдателя. – Он обвел обозначение второго слева дома. – Что находится в этом здании, неизвестно, но люди в нем не размещены. Майор Шепель высказал предположение, что в нем может быть склад.
– Вполне возможно.
– Но зачем он «духам» и что хранится в нем?
– Это так важно?
– При подготовке штурма, генерал, важно все. Мы привыкли просчитывать все варианты возможного развития событий при штурме. А сейчас в виде этого здания имеем белое пятно.
– Но при всем желании у нас нет возможности узнать, что в этом доме.
– Значит, его надо будет рвать из гранатомета. Отработать в первую очередь перед штурмом.
– В этом есть какие-то проблемы? – сказал Дак.
– Есть, – ответил Тимохин. – А если в этом здании тоже пленные? Или рабы? Или захваченные где-нибудь в Кабуле заложники?
– Но тогда им должны носить пищу, воду…
– Не обязательно ежедневно. «Духи» могли забросить в здание продовольствие и воду на неделю.
– Разведка ничего не сообщала о еще каких-то невольниках, кроме наших восьми пленных солдат.
– Я уточню этот вопрос у Крымова?
– Пожалуйста!
Сигналом вызова сработала радиостанция малого радиуса действия полковника Тимохина.
– Извините, генерал.
