– Да. Любовь у него, Саня, а она, сам знаешь, чудеса творит… Влюбленный – как больной.
– Это по нему заметно… Но что мы можем для Ларсена сделать? Он гражданин США и находится в подчинении американского командования.
– Но в первую очередь сержант Ларсен – боец специального отряда особого назначения, которым на данный момент командуешь ты. И если ты, а лучше вы с Крымовым обратитесь по данному вопросу к Феофанову, то, уверен, генерал пойдет навстречу Ларсену и все уладит.
– Нам еще не хватало выходить на Феофанова с просьбой какого-то американского сержанта, – воскликнул Крымов.
– Не забывай, Крым, мы воевали вместе. И все вместе остались бы в овраге, не поддержи нас американская авиация. И нам еще воевать в одном отряде. Так почему нельзя удовлетворить его просьбу?
– Ладно, Шепель, – вздохнул Тимохин, – я передам просьбу Ларсена генерал-лейтенанту Феофанову.
– Этого мало, Саня. Тебе бы походатайствовать о разрешении убытия Пола в Москву. Передать просьбу – это одно, а ходатайство – совсем другое.
– Я постараюсь решить этот вопрос. Такой ответ тебя устроит?
– Вполне. Но решать его надо сегодня.
– Ты уже достал, Миша! Сегодня постараюсь решить. И тут же сообщу тебе о результатах переговоров с начальником управления. А теперь проваливай.
– Есть проваливать! Я надеюсь на тебя, командир.
– Ты еще здесь?
– Уже ушел!
Шепель вернулся в отсек Ларсена.
– Ну, и как? – с ходу спросил сержант.
– Хрен его знает, Пол. Тимохин обещал переговорить с Феофановым и постараться решить твой вопрос, но ты сам должен понимать, что и от начальника российского ГУБТ далеко не все зависит.
– Понимаю, не все, но очень многое! Будем надеяться, что вопрос решится положительно. Иначе я из Кувейта в Москву прилечу. Найду способ.
– Ну ты, в натуре, с пулей в голове, Пол! Впервые вижу такого типа.
– Смотри, пока я жив.
– Не каркай! И что за хрень этот виски? Пузырь усидели, а ни черта не забрало… Надо бы догнаться, как думаешь?
– Можно.
– Тогда вали в бар!
– А может, сами туда пойдем? Там уютно, бармен обслужит… Все лучше, чем здесь.
– Да? А что? Посещать бар нам тоже никто не запрещал. Пойдем, посидим, как люди! А там, глядишь, и все наши подтянутся.
– Я приму душ, и через десять минут встречаемся у входа в модуль.
– О’кей! Бабки у тебя есть?
– Здесь, Миша, за все правительство США платит.
– Даже так?! Что, и за услуги девочек тоже?
– Нет! – улыбнулся Ларсен. – Вот за это самим приходится расплачиваться. И щедрость правительства распространяется только на подразделения, непосредственно участвующие в боевых действиях.
– Разумно! Ладненько, через десять минут у входа в модуль.
И Шепель прошел к себе в отсек.
Глава десятая
В 18.25 Михаил и Пол вошли в бар клуба американской военной базы. В нем было довольно многолюдно, но оставались еще свободные столики. Шепель оценил заведение:
– Неплохо, я тебе скажу! Совсем неплохо. Уютно, все по уму… И дамочки ожидают своих кавалеров… Никогда не подумал бы, что этот бар находится на территории войсковой части армии, ведущей боевые действия. Все же не можете вы обходиться без комфорта.
– Разве это плохо?
– Как сказать… Комфорт расслабляет. Да, впрочем, ваши войска, по большому счету, и не воюют здесь. Мы в свое время воевали, вы – нет. Так, отбываете срок.
– Ты не прав, Миша. Из базы каждые сутки выходят мобильные патрули, подразделения проводят рейды.
– Патрули – это, конечно, сильно. А рейды… Ваши войска хоть раз проходили Панджшер, или Пенджрат, или чарикарскую «зеленку»?
– Ты же знаешь, у нас другие задачи. Я имею в виду группу специального назначения. Мы к силам по поддержке мира в Афганистане имеем лишь косвенное отношение.
– Ну да, само собой. Спецназ еще что-то делает, а эти, – Шепель обвел рукой зал, – задницы свои за высокими заборами да минными полями в барах просиживают… Впрочем, хрен с ними. Где устроимся?
– Предлагаю столик в углу.
– В углу? – Шепель посмотрел на указанное Ларсеном место. – Пойдет!
Майор и сержант присели за столик, рассчитанный на четверых. В баре было спокойно, тихо играла инструментальная музыка. Сказывалось то, что на завтра назначен день траура. И только троица молодых солдат, уже изрядно подвыпивших, вела оживленную беседу за соседним столом.
К офицерам подошла официантка, молоденькая смазливая куколка, спросила:
– Что будем заказывать, парни?
Ларсен взглянул на Шепеля. Тот отмахнулся:
– Заказывай ты, Пол, я в вашем меню ни хрена не понимаю.
Сержант сделал заказ. Официантка удалилась. Солдат-здоровяк за соседним столиком не упустил момента хлопнуть ее по упругим, оттопыренным узким ягодицам, на что официантка только хмыкнула. Видно, привыкла к подобному обращению.
– Скажи, Пол, – поинтересовался Шепель, – дамочки в середине зала – это и есть служащие подразделения обеспечения?
– Да. Медицинские сестры из санчасти, связистки, штабистки…
– А по совместительству ППЖ?
– Кто? – не понял американский сержант.
– Походно-полевые жены?
– Нет. Они холостячки или разведенки.
– Я и говорю, ППЖ! Это баба на время войны, в качестве жены. Понял?
– У нас не так, как ты сказал. У нас если кто захочет переспать с дамой и та не против, то пожалуйста; но вместе кто-то с кем-то постоянно не живет. Ну, если только у кого любовь и они решат создать семью. Но это происходит редко. Хотя бывает.
– А дамочки ничего. Особенно негритяночка в короткой джинсовой юбке и майке, из которой торчат солидные буфера.
– Буфера?
– Ну, груди, сиськи!
– Понятно. Это Эльза. Говорят, она пользуется большим успехом у офицеров и солдат базы.
– Еще бы, с такой-то фигуркой… И сколько платят женщинам из подразделения обеспечения?
– Они имеют должности, звания, получают такие же деньги, как и мужчины. Для большинства из них армия – единственное место, где они могут сколотить неплохой капитал, чтобы потом устроиться на «гражданке», купить жилье… Ведь почти все они – выходцы из бедных семей.
– А если еще и майора какого зацепить, вообще лафа, так?
– Достаточно и сержанта, – улыбнулся Ларсен.
– У нас сержант не катит. Хотя сейчас у нас никто не катит. Ну, если только генерал, да и тот, что не войсках, а в штабе, лучше в столице. С хатой, дачей, тачкой…
