Книга Волонтеры Челкеля, страница 29. Автор книги Андрей Валентинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волонтеры Челкеля»

Cтраница 29

Между тем «контра» Арцеулов повел плечом, и Казим-бек, громко крикнув: «Так точно, товарищ Чудов», плотно прикрыл внешнюю дверь. Теперь в караулке их было пятеро, включая часового.

— Вот… вот… — продолжал профессор, доставая из «сидора» нечто, напоминающее небольшой пульверизатор. — Доказательство вещественное…

— Ишь! — заинтересовался Пров Самсонович, на миг отрываясь от бумаги. И в ту же секунду профессор дважды нажал на резиновую грушу. Тонкая струйка ударила в лицо Прова Самсоновича, он дернулся и замер. Арцеулов быстро поглядел на часового, но тот в эту секунду как раз смотрел в сторону.

Профессор взглянул на застывшего, словно статуя, Чудова, провел рукой перед его широко раскрытыми глазами. Похоже, он остался вполне удовлетворен опытом, поскольку прокашлялся и громко заявил:

— Вы слышите меня, товарищ Чудов?

— Да… — как-то странно, но отчетливо ответил тот. — Слушаю вас, товарищ…

— Вы должны слушать только меня! — повысил голос профессор.

— Так точно… Только вас…

Караульный, до которого, наконец, что-то дошло, стал медленно поднимать винтовку. В ту же секунду Арцеулов, отбросив уже ненужные веревки, легко взмахнул рукой. Узкий клинок, еле слышно просвистев в воздухе, вонзился прямо в горло солдату. Тот зашатался. Подбежавший Казим-бек аккуратно подхватил тело и осторожно уложил на пол.

— Звоните в третий корпус! — велел Семирадский замершему, словно истукан Чудову. — Арестованного Богораза из пятнадцатой камеры сюда! Живо!

— Так точно! — кивнул неузнаваемый Пров Самсонович и взял трубку телефона.

Похоже, в третьем корпусе не сразу сообразили, в чем дело, и Семирадскому пришлось дважды подсказывать Прову Самсоновичу нужные слова. В конце концов на другом конце провода отреагировали, сообщив, что арестованный студент Богораз направляется в караульное помещение. Профессор, кивнув, забрал у одеревеневшего комиссара телефонную трубку, и тут же ладонь Арцеулова рубанула по загривку вождя иркутских большевиков. Чудов захрипел и рухнул на пол.

— Напрасно, батенька! — шепнул профессор, доставая из «сидора» тяжелый баллон с широким раструбом. — Он все равно ничего не сообразил бы…

— Что это за гадость? — поинтересовался Ростислав, не без брезгливости поглядывая на зловещие приготовления.

— Которая? — усмехнулся Семирадский, колдуя с тяжелым баллоном. — Та, что для господина Чудова, — специальный газ «Кикимора». В подобных случаях незаменим. А это, — он потряс баллоном, — обыкновенный хлор с углекислотой. Несмертельно, но очень невкусно…

За дверью, ведущей во двор, послышались шаги. Арцеулов кивнул, и Казим-бек занял позицию у входа. Профессор как ни в чем не бывало, стал посередине караулки, закрывая собой поверженного Чудова.

Дверь открылась, на пороге вырос конвойный. За ним стоял невысокий худощавый молодой человек в очках, на лице которого было написано тоскливое равнодушие. За ними вырисовывались фигуры еще двоих солдат.

Первый конвоир удивленно посмотрел на Арцеулова, затем на лежавшего на полу неподвижного Чудова, его рот стал округляться, но в ту же секунду резкий удар приклада опрокинул его навзничь. Казим-бек быстро втащил молодого человека в очках внутрь караулки и захлопнул засов.

— Маски! — шепнул профессор. Арцеулов и Казим-бек выхватили из-за пояса белые пакеты и, развернув их, стали натягивать на головы резиновые респираторы. Профессор, уже умудрившийся, несмотря на бороду, нацепить жутковато выглядевшую маску, теперь натягивал такую же на пораженного и ничего не понимающего молодого человека. Для этого вначале пришлось снять с него очки, на что ушло пара лишних секунд. Между тем в дверь уже гремели прикладами.

Наконец, последний респиратор занял свое место. Профессор поднял повыше большой баллон и крутанул кран. Послышалось шипение, помещение стало заполняться густым дымом. Белое облако за несколько секунд окутало караульную, дым пополз наружу, откуда послышались удивленные крики, затем кашель и отчаянные вопли. Удары прикладов стихли. Из-под респиратора профессора донеслось удовлетворенное гудение, после чего он подошел к внешней двери и спокойно открыл.

На улице царила паника. Люди падали, а некоторые, наиболее сообразительные, бежали со всех ног подальше. Профессор, вновь что-то удовлетворенно прогудев, достал из «сидора» последний — третий — баллон. Это был большой керамический сосуд. Семирадский взвесил его в руке и метко швырнул прямо в редеющую толпу.

— Газы! Газы, братва! — наконец сообразил кто-то из бывших фронтовиков. И вовремя — на месте упавшего сосуда клубился густой дым, быстро распространявшийся далеко по сторонам. Теперь уже даже самые стойкие из караульных предпочли спасаться бегством. Путь был свободен.

Арцеулов выглянул наружу, кивнул и первым выскочил на улицу, сжимая в руках винтовку. За ним Семирадский и Казим-бек волокли освобожденного, который, похоже, до сих пор находился в состоянии полного транса. Впрочем, опасности не ожидалось. У ворот было пусто, не считая нескольких потерявших сознание дружинников. Густой дым, поднимавшийся к небу, создавал надежную завесу, и пули, которые начала посылать растерявшаяся охрана на вышках, летели в «молоко».


В ближайшем переулке Арцеулов, с наслаждением сдернув с лица газовую маску, глубоко вдохнул чистый морозный воздух.

— Ну и мерзость, господа, — с чувством произнес он, небрежно комкая уже ненужный респиратор.

— Помилуйте, Ростислав Александрович! — усмехнулся неунывающий Семирадский, в свою очередь снимая маску и пытаясь привести себя в более-менее приличный вид. — По-моему, сработано отменно. Не хуже, чем с папуасами…

— Наглотался я этой дряни с фронта, — покачал головой Ростислав и повернулся к бывшему пленнику, который, в свою очередь освободившись от маски, неуверенно переступал с ноги на ногу, поддерживаемый Казим-беком. — Господин Богораз, насколько я понимаю?

— К вашим услугам, — неуверенно произнес бывший студент Петербургского университета, водружая на нос очки, заботливо поданные Семирадским. — По-моему, я все-таки успел хлебнуть хлора. Для моего бронхита это совершенно ни к чему…

— Эх вы, батенька! — хмыкнул профессор, иронически поглядывая на молодого человека. — Бронхит! Чудный сибирский воздух! Грех жаловаться!

— Вам хорошо говорить, Глеб Иннокентьевич, — скривился Богораз. — А у меня только что была инфлюэнца. Впрочем, господа, не могу не выразить признательности. Честно говоря, уже не верил… Вас прислал господин Ирман?

Арцеулов, а затем и Казим-бек представились и постарались ввести болезненного молодого человека в курс дел. Богораз кивнул, но не выявил особого интереса к происходящему. Похоже, собственный бронхит беспокоил его значительно больше.

…Они быстро шли по пустым улицам, надеясь не наткнуться на вездесущие патрули.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация