Книга Волонтеры Челкеля, страница 16. Автор книги Андрей Валентинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волонтеры Челкеля»

Cтраница 16

«Почему до полуночи?» — удивился Степа, но смолчал.

Закаменелая земля поддавалась с трудом, но дружинники были парнями крепкими, к тому же работали, меняясь, в две смены. Вскоре лопата глухо ударилась о крышку гроба.

— Без четверти двенадцать, — Венцлав взглянул на часы и скомандовал. — Вытаскивайте гроб и уходите! Быстрее!

Через несколько минут тяжелый дубовый гроб уже стоял около разрытой могилы. Дружинники, боязливо оглядываясь, заспешили к воротам.

— Ждите в машине, — крикнул им вслед Венцлав и кивнул Косухину. Степа сглотнул внезапно подступившую слюну и подошел ближе.

— Берите лом, — приказал Венцлав. — Крышку долой! Спешите, скоро полночь…

Степа выругал себя за трусость и склонность к мелкобуржуазным предрассудкам и попытался поддеть ломом покрытую бронзовыми украшениями крышку. Дерево не поддавалось. Тогда Степа озлился всерьез, ударил ломом что есть силы и увидел, что между крышкой и нижней частью гроба образовалась щель. Остальное было нетрудным — через пару минут отодранная крышка лежала рядом.

Мороз сохранил покойного — спокойное суровое лицо Ирмана казалось живым, если бы не снежинки, которые, не тая, начали покрывать тело.

— Полночь! — голос Венцлава прозвучал неожиданно громко, и Степа вздрогнул. — Степан Иванович, станьте рядом и молчите, что бы не случилось. Молчите и слушайте…

Степа, ничего не понимая, встал поблизости от гроба. Он думал, что товарищ Венцлав собирается обыскать последнее жилище генерала, но Венцлав внезапно простер над гробом руки, плавно провел ими по воздуху — и, наконец, замер, держа ладони над лицом мертвого. Затем Степа услышал странные слова — Венцлав читал нараспев что-то, напоминающее то ли церковную службу, то ли (что было совсем дико) колыбельную песню. Это продолжалось минуты три, как вдруг Венцлав громко крикнул: «Встань!» и взмахнул правой рукой.

И тут же Степа почувствовал, что земля начинает уходить у него из-под ног. Мертвое лицо Ирмана дернулось, задрожали заснеженные ресницы, и генерал открыл глаза. Взгляд мертвеца был и без того страшен, но самое жуткое началось вслед за этим — Венцлав стал неторопливо двигать рукой, и мертвый генерал начал приподниматься. Минута — и он уже почти сидел в своем гробу. Белые застывшие губы шевельнулись, и Степа услышал низкий хриплый голос:

— Я пришел… Зачем ты вызвал меня?

— Ответь мне на вопрос — и я отпущу тебя, — Венцлав наклонился почти к самому лицу мертвеца. — Что такое «Рцы мыслете покой»?

— Это пароль операции «Владимир Мономах», — мертвый голос звучал ровно и без всякого выражения.

— Кто должен руководить ею после твоей смерти?

— Полковник Лебедев. Но дать приказ может лишь Руководитель проекта. Он мне неизвестен.

— Что ты знаешь об операции «Владимир Мономах»?

Несколько секунд мертвец молчал. Сжавшийся в комок Степа вдруг заметил, что в глазах Ирмана мелькнуло нечто осмысленное. Через мгновенье он понял, — это была страшная, неведомая живым боль.

«Господи, нельзя же так!» — вдруг подумал Степа. Он давно уже не поминал Творца, считая себя убежденным атеистом, но сейчас забыл об этом — происходящее не укладывалось даже в столь родное ему учение Маркса и Энгельса.

— Что ты знаешь об этой операции? — Венцлав резко ударил мертвеца по лицу.

— Господи! — прошептал Косухин. — Прекрати это, Господи!

И, сам не понимая, что делает, быстро перекрестился.

В ту же секунду глаза мертвого Ирмана широко раскрылись, в них вспыхнул гнев — и над гробом неторопливо поднялись огромные скрюченные руки.

— Назад! — крикнул Венцлав, но мертвец уже схватил его за горло и начал душить. Мертвый рот раскрылся и оттуда доносилось хриплое рычание. Венцлав пытался сбросить вцепившиеся в него ручищи, но мертвый генерал уже вставал, глаза горели красным огнем, а черная борода зашевелилась.

— Косухин! — прохрипел Венцлав. Степа опомнился, схватил лом и, зажмурившись, ударил по мертвому лицу Ирмана. Затем ударил еще, и еще, пока наконец не услышал чуть придушенный голос товарища Венцлава:

— Хватит, Степан Иванович… Спасибо.

Тело генерала почти вывалилось из гроба. Лицо, куда пришлись удары лома, уже ничем не напоминало лица человека.

— Позовите тех, — Венцлав кивнул в сторону ворот. — Пусть закопают… Чтоб не осталось следов. Что, хорош, а?

— Они… все так могут? — шепотом поинтересовался Степа.

— К счастью, нет, — коротко рассмеялся товарищ Венцлав. — Как видите, допрос мертвого свидетеля — вещь достаточно опасная. Но кое-что мы все-таки узнали. Как фамилия того полковника, запомнили?

— Лебедев, — тихо проговорил Степа, чувствуя, что видит какой-то жуткий бесконечный сон. — Полковник Лебедев…

3. ПОЛКОВНИК ЛЕБЕДЕВ

Итак, генерал Ирман мертв. Капитан Арцеулов узнал это почти сразу же после прибытия в Иркутск, еще на вокзале, куда его доставил чешский эшелон. Было утро 8 января, по-прежнему светило холодное, подернутое белесой дымкой солнце, а мороз, казалось, окончательно сорвался с привязи — даже днем ртуть показывала минус тридцать — тридцать пять.

Вокзал, занятый легионерами, был полон беженцев, успевших добраться сюда в дни боев за город. Конечно, чехи пускали отнюдь не каждого, в результате чего в залах ожидания было полно офицеров, генералов и высших чиновников министерств; в одном из вагонов удобно устроились несколько министров уже канувшего в вечность правительства Верховного. Вся эта публика шумела, осаждала буфеты и вела бесконечные переговоры с командованием легиона о вывозе их из иркутской ловушки. Легионеры отмалчивались, ссылаясь на французского уполномоченного генерала Жанена, который, якобы, и должен решить судьбу беглецов.

Среди этого Вавилона Ростислав довольно быстро повстречал нескольких сослуживцев, которые познакомили его с бывшим адъютантом Ирмана. Молодой штабс-капитан подробно рассказал Арцеулову о смерти и похоронах генерала, которые ему пришлось лично организовать. Увы, эти сведения ничем не могли помочь Ростиславу. Он осведомился о полковнике Лебедеве. Адъютант долго вспоминал и, наконец, заявил, что такой полковник, если он не ошибается, имел какое-то отношение к авиации и несколько раз бывал у Ирмана. Но ни в военном министерстве, ни в Иркутском гарнизоне этот Лебедев, насколько штабс-капитан помнил, не числился.

Вскоре Арцеулов понял, что на вокзале ему делать больше нечего. Конечно, если бы он потолкался здесь денек-другой, то, возможно, каким-то чудом сумел попасть в один из чешских эшелонов, идущих за Байкал. Это был шанс если не выжить, то по крайней мере прожить еще несколько месяцев — до неизбежного весеннего наступления большевиков. Однако, Ростислав был человеком упорным и привыкшим уважать прежде всего самого себя. Он не выполнил задания, а значит, покидать поле боя не имел никакого права.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация