— Князь Барятинский, конечно, — Степа попытался пожать плечами как можно изящнее. — Рядом с моим братом…
— Хорошо, — удовлетворенным тоном заметил англичанин, пряча снимок. — Причину награждения вашего брата, вы, конечно, назовете?
Арцеулов напрягся — тут Степа мог оплошать. Но Косухин, смерив англичанина высокомерным — откуда только такой и взялся! — взглядом, спокойно ответил: «Нет».
— Почему?
И тут Степа превзошел самого себя. Он вспомнил, как вели себя на допросах офицеры — белая кость, голубая кровь. А, чердынь-калуга, причину ему!
— Я давал присягу! Как и вы, господин Фиц-Рой!
«Браво, краснопузый! — подумал Арцеулов и тут же добавил. — Ну и сволочь!»
— Понял вас, — помолчав, кивнул Фиц-Рой. — В таком случае, прошу изложить обстоятельства вашего появления в Западном Китае. Прошу отнестись к моему вопросу со всей серьезностью.
«У, пристал!» — подумал Степа и уже собрался было изложить их «легенду», но тут же спохватился. Ведь он же офицер, чердынь-калуга!
— Здесь присутствует мой командир, — как можно официальнее отчеканил он. — Вам, должно быть знакомо слово… субординация, господин Фиц-Рой?
Интеллигентское словечко Степа чуть было не забыл, но вовремя вспомнил. Небольшая пауза добавила его фразе дополнительную убедительность. Даже Фиц-Рой чуть смутился:
— Прошу прощения, Степан Иванович. В таком случае, мне остается попросить рассказать об этом вас, господин капитан.
Арцеулов кивнул. Он решил не ударить лицом в грязь и заговорил в Степиной манере — сухо, с достоинством.
— В начале января я получил личный приказ Верховного прибыть в Иркутск и помочь вывезти оттуда госпожу Берг. В самом Иркутске ей помогал скрываться поручик Косухин, который получил такой приказ от генерала Ирмана, к тому времени уже покойного. Приказ мы выполнили и доставили госпожу Берг на один из аэродромов, после чего, согласно ее указанию, полетели на юг. За штурвалом был поручик Казим-бек. Он погиб при вынужденной посадке.
— Итак, вы прибыли в Челкель… — нетерпеливо проговорил англичанин.
— Мы прибыли на одну из баз в Западном Китае, — невозмутимо поправил Арцеулов. — К сожалению, она уже была захвачена войсками командующего Синцзянским округом генерала Мо. Мы улетели буквально под выстрелами… Через несколько часов мы сделали вынужденную посадку. Где именно — не знаю, сбились с курса. Почти сразу же были взяты в плен, откуда вскоре бежали…
Англичанин чуть подумав, кивнул:
— Будем считать, что вы меня убедили. Итак, вас взяли в плен…
— Да, местные, тибетцы в черных полушубках. Нас заперли в какой-то хижине, там мы и встретили мистера Валюженича. Ночью нам удалось бежать. Мы пробрались по тропе на юг и там наткнулись на какой-то монастырь…
Англичанин замер, стараясь не пропустить ни одного слова.
— Монастырь хорошо охраняли, — невозмутимым тоном продолжал капитан, — но ночью там что-то случилось, погасли прожектора, и мы сумели захватить аэростат. Остальное вам известно.
— Вы… не были в самом Шекар-Гомпе?
— Где? — вполне натурально удивился Арцеулов.
— В этом монастыре… Впрочем, если бы вы попали туда, то едва ли вырвались живыми… Скажите, вы запомнили хоть что-то? Я имею в виду систему охраны, сооружения…
— Кое-что запомнил, — капитан чуть не усмехнулся, но сдержался, готовясь выбросить свой главный козырь. — Соблаговолите выдать лист бумаги и карандаш…
По той скорости, с какой англичанин выдирал листок из блокнота, было ясно, что он клюнул. Арцеулов не торопясь разложил бумагу и тщательно нарисовал все, что видел из окошка монастырского тайника — монастырь на горе, аэродром, бараки, окруженные проволокой, строящуюся электрическую станцию, черный котлован и даже указал расположение прожекторов. Нарисовав, он показал схему Степе и тот с важным видом внес пару незначительных поправок.
На этот раз от флегматичности Фиц-Роя не осталось и следа. Он буквально впился глазами в рисунок и несколько минут молчал, то и дело кивая и покачивая головой. Наконец, он тщательно спрятал схему.
— Я благодарю вас, господа, за то, что вы сочли возможным поделиться такой важной информацией. Поверьте, вы не раскаетесь. Это очень поможет нам, Королевским Вооруженным силам, разобраться с этими бандитами…
— Так это действительно бандиты? — наивно поинтересовался капитан.
— Я неточно выразился, извините. Конечно, это не просто бандиты. Вначале мы думали, что это мятежники, восставшие против нашего контроля над Западным Тибетом. Вице-король послал туда роту, затем батальон… Никто не вернулся — ни один человек…
Фиц-Рой встал, вежливо поклонился и, пообещав зайти через несколько дней, отбыл. Некоторое время Степа и капитан сидели молча, глядя ему вслед, покуда наконец Косухин не выдержал и с чувством произнес:
— У, раскудрить в христа, в богородицу, в крест животворящий! Чуть язык, чердынь-калуга, не обломал! «Соблаговолите!» Тьфу, интеллигенты! К стенке бы вас всех!
Арцеулов невольно рассмеялся:
— А я уже было подумал, что вы потихоньку набираетесь культуры…
Степа свирепо воззрился на белого гада, но потом не выдержал и тоже рассмеялся…
Два дня их не беспокоили. Каждый день Валюженич наведывался на телеграф, но консул советовал ждать и не предпринимать ничего без его ведома. Тэд поначалу сник, но затем снова воспрял духом и продолжил свои прогулки по городу и его окрестностям. Как-то складывалось, что на эти прогулки он приглашал исключительно Берг. Каждый раз, получив от американца предложение осмотреть очередную гробницу, Наташа искоса поглядывала на Степу, тот смущался под ее насмешливым взглядом и отворачивался. Ростислав и Косухин остались предоставленными сами себе. Они обошли весь городишко, который запомнился лишь вездесущими обезьянками, худыми беспризорными коровами и большим полуразрушенным храмом Шивы, стоявшим в самом центре. На базаре, в одной из лавок, Арцеулов на мелочь, одолженную у Тэда, купил несколько дешевых изданий Киплинга. Степа, с тоской взглянув на неведомый ему латинский шрифт, без всякой надежды поинтересовался, нет ли чего почитать по-русски. Увы, как и следовало ожидать, русских книжек в Морадабаде не нашлось. С тем и вернулись.
Степа затосковал.
— Хорошо тебе, буржую! — буркнул он с завистью глядя на схватившего книжку Арцеулова. — Выучили на народные деньги! Хотя бы рассказал про что там…
— «Книга Джунглей», — спокойно отреагировал Ростислав. — Там говориться о маленьком мальчике, которого воспитали волки. Его звали Маугли…
Выслушав краткий пересказ истории волчьего приемыша, Степа заинтересовался. Впрочем, сказка Киплинга навела его на совершенно неожиданные ассоциации — вспоминались серые твари с красными глазами, мохнатые лапы, тянущиеся к нему из темноты… Повесть о Маугли стала представляться чем-то зловещим и мрачным. Степа махнул рукой и, хмуро взглянув на вновь взявшегося за Киплинга Арцеулова, внезапно предложил:
