Ростислав скрипнул зубами, чувствуя собственное бессилие.
— Спокойно, паникер! — приказал он сам себе. — Спокойно…
И тут же похолодел — чья-то рука коснулась его плеча…
Прикосновение было легким, еле заметным. Мелькнула мысль, что паршивец Степа решил над ним подшутить, но это было невозможно, хотя бы потому, что Арцеулов непременно услыхал бы Степины шаги. Оставалось уповать на то, что его все же коснулись ладонью, а не приставили к затылку холодный ствол…
Ростислав медленно, не делая резких движений, начал оборачиваться. Перед глазами мелькнуло что-то желтое. Он перевел дыхание и тут же увидел человека. Он был действительно в желтом — в чем-то, напоминающем плащ или балахон. Росту невысокого, лицо смуглое, с раскосыми темными глазами, а непокрытая голова отчего-то бритая.
Человек в желтом смотрел на Ростислава молча, не мигая, затем в уголках тонких бесцветных губ мелькнула улыбка. Худая костлявая рука сделала приглашающий жест. Арцеулов, кивнув, шагнул вслед за неизвестным. Он вдруг понял — этот человек не желает ему зла.
Они отошли на несколько шагов, так, чтобы часовой не мог их заметить, а затем худая смуглая рука указала вперед, сделав характерный рубящий жест. Арцеулов вновь кивнул — ему показывали, что тропа надежно перекрыта. Затем рука указала на Арцеулова, и неизвестный поднял вверх один палец.
Ростислав задумался, сообразил и поднял в ответ три пальца — его спрашивали, один ли он. Теперь кивнул незнакомец, показав назад. Еще не веря в удачу, Арцеулов знаками пытался пояснить, что им нужно обойти пост, но человек в желтом балахоне прервал его, вновь показав на тропу. Капитан минуту подумал, а затем решился и пошел обратно, на всякий случай не выпуская из рук карабин. Незнакомец, словно тень, шел рядом, время от времени бросая на Арцеулова короткие взгляды, словно пытаясь увидеть что-то очень важное…
Между тем Косухин и Валюженич совместными усилиями разобрались в сущности мудреной науки «акэолоджи». Степа уже знал, что Тэд занимается поисками каких-то загадочных «артефактов», причем ищет их как на земле, так и под землей, если надо, — с риском для собственной головы. Один из «артефактов» Тэд даже продемонстрировал, достав из мешка тщательно завернутую в полотно рукопись на непонятном твердом материале. Косухин осторожно потрогал край манускрипта и долго не мог понять разъяснений Валюженича, пока тот не произнес «Му!», продемонстрировав пару рожек над собственным лбом. До Степы, наконец, дошло, он внимательно осмотрел пергамент и даже высказал собственное мнение, что это не «Му», а скорее «Бе-е-е».
Тэд как раз прятал рукопись обратно в мешок, когда Степа толкнул его в плечо и схватил карабин. По тропе возвращался Арцеулов, но не один, а с каким-то желтым и бритым…
Капитан сделал успокаивающий жест, но Косухин, сжимая оружие в руках уже соскользнул с уступа на тропу. Тип в желтом балахоне Степе отчего-то сразу не понравился. Правда, в последний момент Тэд успел произнести свое обычное «Оу!» и добавить «Монк!», однако ясности это не внесло.
— Впереди пост, — сообщил капитан, кивая на тропу. — Днем не пройти. Вот, встретил…
Неизвестный внимательно поглядел на Степу, сложил ладони на груди и быстро поклонился.
— Здрасьте, — сдержано отреагировал Косухин. — И чего дальше?
Арцеулов хотел пояснить, но тут вниз спустился Тэд, волоча с собой мешки. Он шлепнулся на тропу, вскочил и подошел прямо к незнакомцу. К удивлению остальных, Валюженич тоже сложил ладони на груди, поклонился и заговорил на каком-то непонятном языке. Монах поклонился в ответ, некоторое время внимательно слушал, затем заговорил сам.
Арцеулов и Степа слушали, не понимая, уловив лишь знакомое слово «Шекар-Гомп». Очевидно, речь шла о монастыре.
— Это буддийский монах, — заявил наконец Тэд. — Его зовут Цронцангамбо…
— Как? — поразился Арцеулов.
— Цронцангамбо. Так звали знаменитого тибетского короля, который правил в VII веке и ввел здесь буддизм. Цронцангамбо был монахом в Шекар-Гомпе…
— Мужики! — не выдержал Степа. — Я ж не понимаю ни фига!
Ростислав быстро перевел, правда имени монаха повторить не решился.
— Сейчас монастырь захвачен какими-то разбойниками, — продолжал Валюженич. — Они там что-то делают… я не понял, что именно. В общем, он приглашает нас с собой. У них там какое-то убежище…
— Вот еще! — вскинулся Степа. — А чего это он такой добрый? Чего это он решил помочь?
Тэд перевел вопрос. Монах улыбнулся — одними уголками губ — а затем четко и ясно произнес: «Хан Гэсэр!»
— Оу! — воскликнул Тэд.
Степа и Арцеулов переглянулись.
— Хан Гэсэр! — повторил монах и указал на рог, торчавший за поясом у капитана.
— Ошибся, батя! — покачал головой Степа. — Это нам командир Джор подарил.
Монах, услыхав имя Джора, кивнул.
Валюженич переспросил что-то у Арцеулова, тот ответил, затем повернулся к Косухину:
— Монах считает нас посланцами Гэсэр-хана. Помните, Богораз рассказывал…
— Ну… Но это же сказки! А Джор…
— Джор — настоящее имя Гэсэра. Тэд говорит, что «Гэсэр» — титул, вроде «кесаря»…
Для Косухина все это было излишне сложно, но он решил не спорить.
По тропинке шли вчетвером — монах и Арцеулов впереди, Степа и Тэд — чуть сзади. Валюженич то и дело произносил «Оу!», о чем-то напряженно размышляя. Степа был настороже и даже снял карабин с предохранителя.
До поста оставалось метров сорок, когда Цронцангамбо остановился, жестом дав понять, что они прибыли на место. Арцеулов удивленно осмотрелся — сзади шумела речка, а впереди — неприступная скала. Монах вновь улыбнулся, затем положил ладонь на небольшую выемку в каменном утесе. В то же мгновение сквозь камень зазмеилась трещина, и огромный валун без звука отъехал в сторону, открывая низкий темный проход.
— Чердынь его! — только и смог произнести Косухин. — Ну, дают!
Остальные не могли вымолвить и этого. Брови Тэда поползли вверх, и он чуть слышно присвистнул. Арцеулов лишь вздохнул.
Монах полюбовался произведенным эффектом, а затем указал на вход.
— Ну что, красный командир, — усмехнулся капитан, — рискнем?
— А чего? — Степе не хотелось показать себя трусом. — А с удовольствием! Как, Тэд?
Валюженич подмигнул Степе, показал большой палец, и первым шагнул через высокой каменный порог. Монах подождал, покуда все войдут, затем достал из-за камней старинную масляную лампу, зажег ее, после чего вновь прикоснулся к каменной двери. Огромная глыба бесшумно закрыла проход. Все четверо оказались в узком каменном туннеле, освещаемом неярким светом горящего масла…
