Гурадзе кивнул:
— Осмотрим второй этаж.
В большом помещении решено было оборудовать кабинет, в первой смежной комнате — спальню Гурадзе, вторую — отдать заместителю Гурадзе Георгу.
Череп спросил Арханова:
— Дом пуст, надо будет сделать кое-какую мебель, стол совещаний, скамейки, топчаны, шкафы.
Арханов ответил:
— Мебель есть. Она складирована в сарае усадьбы, где живу я.
— Это хорошо. Передашь помощнику-телохранителю, чтобы принес ее сюда.
— Это тому, кому ты приказал организовать ужин?
— Да! Аслану Гунаеву.
Комендант поклонился и вышел из дома. Гурадзе еще раз обошел здание. Из его окон хорошо были видны сохранившиеся жилые дома и развалины. И участок старой автомобильной дороги, уходящей к завалу — братской могиле бывших жителей Кандара. И подход к аулу с запада, не представляющий никакой угрозы, так как за ближайшим поворотом ущелье обрывалось в бездонную пропасть, а склоны обоих перевалов превращались в отвесные скалы. Колодец, что находился южнее дома. Южный перевал с секретной тропой в «зеленку», которая подходила вплотную к городу Кунгас. Тропа эта была длиною почти в тридцать километров. Длинная, извилистая, в нескольких местах пересекающая горные ручьи, уходящая в балки, овраги. Но… не нанесенная ни на одну официальную карту района. Не было ее и на военных картах, что более важно.
Осмотрев дом, Гурадзе вышел на улицу, прошелся по единственной уцелевшей улице селения, по обеим сторонам которой в садах и виноградниках утопало восемь однотипных одноэтажных домов. С улицы Череп пошел к развалинам. Оттуда трое его подчиненных тащили к единственному двухэтажному дому-штабу полевую кухню. Гурадзе увидел Гунаева. Окликнул помощника-телохранителя:
— Аслан!
Тот повернулся на оклик:
— Да, командир?
— Подойди!
Помощник выполнил приказание:
— Продукты получил?
— Жена Вели показала склад. Там море всяких продуктов. Сейчас установим кухню, затем отберем продукты. Ужин будет приготовлен вовремя!
— Хорошо! Ты, как организуешь работу полевой кухни, найди Вели! У него во дворе мебель из домов. Подбери обстановку для моего дома. Мы в нем остановимся с Георгом, там же разместится охрана, кухонный цех для разделки продуктов и узел спутниковой связи. Аппаратуру, кстати, тоже надо доставить из схронов в дом. Но этим пусть займется Семенов. Где он сейчас?
Помощник указал рукой на уцелевшие дворы:
— Там! Руководит размещением отряда.
— Ваш с ним дом сразу за штабом, среди уютного сада. По улице, первый слева. В нем же будет находиться и Макаров. В отдельной комнате, под твоим, Аслан, надзором. До поры до времени.
— Я все понял.
— А на складах, говоришь, продуктов много?
— Да, очень много! Рядом с продовольственными складами — хранилище оружия, дальше к востоку подземелья — боеприпасы, ПЗРК. Под развалинами солидная база. Здесь хватит ресурсов содержать целый полк.
— Это хорошо! Очень хорошо! Но продолжай работу! И пришли сюда Семенова, хоп?
— Хоп, командир!
Помощник ушел, прибыл советник:
— Слушаю вас, Алхваз!
— Как дела с обустройством наших людей? Раненых, пленных?
Полковник доложил:
— Личный состав размещается, раненых определили в отдельную комнату второго дома, он побольше. С тяжелоранеными ситуация сложнее, они в критическом состоянии, возможно, им чем-нибудь поможет врач, что есть у Чавадзе, но, думаю, не вытянуть их. Необходимы условия полноценного госпиталя, а таковых нам здесь при всем желании не создать. Пленных солдат спустили в подвал того же второго дома. Кстати, один из них оказался санинструктором. Макарова держим особняком, запретив выход без нужды во двор.
Гурадзе кивнул:
— Ясно! Кого оставили вместо себя?
— Никого! Думал, вызов краткосрочный!
— Передайте руководство продолжением работ Шамсету, сами же возьмите двух бойцов, найдите коменданта, того, кто нас встречал, Вели Арханова. Он покажет место, где складирована аппаратура спутниковой связи. Организуйте на первом этаже — место покажет комендант — узел связи. И располагайтесь вместе с Гунаевым в первом доме, что за главным зданием. Макарова заберете с собой. Аслан проинструктирован насчет капитана.
— Есть!
— Очень хорошо. Один вопрос, Валентин Андреевич.
— Слушаю!
— Что-то у вас настроение не совсем хорошее. В чем причина?
Бывший полковник Советской армии объяснил:
— У меня всегда портится настроение, когда я вижу развалины некогда цветущих селений. Жестокости человека нет предела. Никогда не забуду случай в Афганистане. Если есть время, расскажу.
— Давайте, время есть. Может, это поможет вам избавиться от плохого настроения.
— Однажды, не буду уточнять, где и когда, автомобильная колонна совершала марш. Скажем, из пункта «А» в пункт «Б». Трасса проходила мимо афганского кишлака. Метрах в трехстах от селения. Колонну, как положено, сопровождал мотострелковый взвод на БМП-2. Неожиданно из рощи, что росла рядом с кишлаком, раздался выстрел, и пуля ударила в борт одного из «КамАЗов». Боевое охранение мгновенно отреагировало на выстрел и, развернув башни боевых машин, обстреляло рощу из скорострельных пушек. Вроде все?! Инцидент исчерпан. Однако обстрела рощи командиру мотострелкового взвода показалось мало. Он ударил и по кишлаку, да еще вызвал звено вертолетов огневой поддержки. «Вертушки» прибыли быстро. Пилоты и операторы «Ми-24», ни секунды не раздумывая, лишь запросив у взводного, нет ли в селении наших солдат и получив отрицательный ответ, накрыли кишлак неуправляемыми реактивными снарядами. Те, кто выжил, в панике бросились бежать из кишлака на равнину. В основном это были женщины с детьми. Их срезали пулеметами БМП. Правда, различить в пыли и гари, кто бежал от кишлака, женщина с ребенком или мужчина с автоматом, было сложно, но можно, если выждать какое-то время. Молодой старлей не стал ждать, не стал разбираться. Он приказал подчиненным уничтожать всех, кто пытается вырваться из зоны обстрела! Зачем? Почему? Такая неадекватная реакция всего на один винтовочный выстрел из рощи? Вполне хватило бы обстрела «зеленки», зачем было уничтожать кишлак?
Гурадзе спросил:
— Каков был финал этой истории?
— Разбиралась прокуратура с этим случаем. Афганцы шум неслабый подняли. В результате старлея отдали под суд военного трибунала и приговорили к пяти годам лишения свободы, естественно, уволив из армии и лишив военного звания и наград. Я видел развалины этого кишлака и холм за ним, братскую могилу, куда сложили тела погибших мирных жителей. Подобных холмов много в Узбекистане. Захоронения узбеков, якобы в свое время поддержавших басмачество и порубленных славными конниками товарища Буденного. Но те холмы не воспринимались так остро, как афганский. Почему? Потому что за неделю до тех событий я с представителями военной разведки встречался со старейшинами того кишлака. И они поддерживали официальную власть. В селении не могло быть душманов.
