Подойдя к джипу, приказал:
– Гриша! Подай мне чемодан с заднего сиденья!
Водитель все так же молча исполнил приказание босса. Приняв чемодан, Кумати отошел от джипа, в кустарнике достал из него аппаратуру спутниковой связи. Развернул зонт-тарелку, настроил прибор приема-передачи устойчивого сигнала, набрал на трубке номер.
Ему ответил писклявый голос:
– Да, хозяин?
– Где ты сейчас?
– Там, где должен быть!
– Хорошо! Оружие?
– На борту все, что вы заказывали!
– Лишних людей нет?
– Нет! Лишь я да моторист!
– Ясно! Оставайся, где находишься. Думаю, к рассвету мы подойдем! Если не раньше!
– Счастливого вам пути и семи футов под килем.
– Тебе того же!
Отключившись и сложив оборудование, Кумати потянулся.
Что ж, начинается второй промежуточный этап операции. Один из самых опасных. Можно сказать, главный. Отход за пределы России.
Он, бросив чемодан в багажник, сел на место переднего пассажира:
– Давай, Гриша, двигай к Матерому. В бухту Шамана. Сзади пойдет Кан с клиентами, не теряй его «Форд» из вида!
Водитель лишь утвердительно кивнул, завел джип и повел его по грунтовой дороге в объезд небольшой железнодорожной станции Безымянная и одноименного рабочего поселка, где жили в основном люди, связанные с железной дорогой. Больше в Безымянном никакого производства не было.
Кумати увидел фары «Форда».
Откинулся на сиденье, проговорил:
– Что-то я стал быстро уставать! Отдохну!
Водитель вновь молча кивнул.
Кумати поинтересовался:
– Гриша, ты до конца жизни будешь играть в молчанку? Это что, доставляет тебе удовольствие?
Артаков спокойно ответил:
– Лишние слова – лишние проблемы!
Кумати пожал плечами:
– И все же странный ты человек, Гриша!
– Может, поэтому до сих пор еще не сдох!
Кумати покачал головой:
– Возможно!
И добавил:
– Я подремлю! Разбудишь, как выйдем к бухте!
Водитель утвердительно кивнул головой.
Японец усмехнулся и закрыл глаза. Путь предстоял недолгий, но сложный, по пересеченной местности. Он успеет восстановиться до встречи с Матерым и выходом в океан.
В 4.25 Григорий Артаков остановил «Форд» возле большого деревянного дома, окруженного невысоким каменным забором без ворот и различными пристройками. На специальных шестах были развешаны сети. Далее, в бухту, уходил причал, возле которого качались на невысокой волне крупная рыбачья лодка, старая шхуна, давно не выходившая в океан, и высокий современный катер. Его можно было назвать и яхтой, но называли катером. На бортах надпись: «Лучистый».
Водитель разбудил крепко уснувшего Кумати:
– Босс! Подъем! Приехали!
Японец открыл глаза и тут же спросил:
– Кан?
Артаков ответил:
– Сзади стоит. Все нормально.
Кумати вновь потянулся:
– Это хорошо. А вот и наш капитан, господин Матерый.
От дома к джипам вышел мужчина лет под шестьдесят в рыбацкой, брезентовой одежде.
Кумати, покинувший салон, протянул ему руку:
– Ну, здравствуй, Матерый!
– Здравствуй, Японец!
– Можем выходить немедленно?
– Да, катер готов, моторист Вовка на месте, движок опробовали, все в норме!
– Хорошо!
Кумати подозвал водителя:
– Гриша, забирай всю аппаратуру, вещи, перетащи на катер. После чего возвращайся сюда. И не забудь сделать, о чем договаривались.
– Я все помню!
Артаков перенес аппаратуру спутниковой связи, кейс и две дорожные сумки на катер. Оставил их в трюме. Вернулся во двор дома Матерого. Проходя мимо «Форда», нагнулся, прилепил к джипу небольшую круглую магнитную, радиоуправляемую мину. Вышел ко второму джипу, возле которого стояли Кумати, Матерый и Кан.
Японец указал на спящих заложников:
– А теперь этих по одному в трюм катера!
Зайдя к задней дверке со стороны багажника, Артаков незаметно для других прикрепил вторую мину к днищу бензобака джипа. После чего взвалил на себя Королеву и понес ее к причалу. Андорина пришлось нести вдвоем. Кану и Матерому.
Ровно в 5 утра пятницы, 23 марта, прогулочный катер «Лучистый» вышел из бухты и, взяв направление на юго-восток, пошел в открытый океан.
Ему хватило часа, чтобы беспрепятственно покинуть территориальные воды России. Еще через полчаса Матерый из капитанской рубки доложил, что видит яхту, дрейфующую там, где должна была состояться встреча двух кораблей.
Кумати вышел на палубу вместе с Артаковым. Взглянул на яхту через бинокль. Сказал:
– Наша посудина, хорошо!
Обернулся к Артакову:
– Ты уверен, Григорий, что отсюда сигналы твоего взрывного устройства дойдут до мин, установленных на машинах?
– Да, сейчас дойдут, я слежу за расстоянием, но через пару-тройку миль они могут ослабеть настолько, что не активируют взрыватели. Так что если рвать тачки, то немедленно!
Кумати приказал:
– Рви!
Артаков извлек из куртки портативный прибор, вытянул из него телескопическую антенну, направил ее в сторону невидимой береговой линии, нажал на клавишу. Прибор отреагировал сменой цветов индикаторов.
Артаков довольно ухмыльнулся:
– Все в порядке, босс! Джипы подорваны. Через несколько часов приют Матерого будет полыхать, как стог сухого сена.
И действительно, за сотню километров от катера джипы, стоявшие рядом с большим деревянным домом, вздрогнули и тут же превратились в сплошное огненно-дымное облако, разлетевшись на куски. Пламя от подрыва машин перекинулось на дом, деревянные постройки. Вскоре весь берег бухты Шамана полыхал беснующимся танцем колдуна. Впрочем, Матерый об этом даже не догадывался. Обменявшись световыми сигналами, катер и яхты начали медленно сближаться. Вскоре «Лучистый» коснулся борта яхта, с которой тут же был спущен трап. Кумати и Кан поднялись на яхту. Матерый остался на катере, держа его у борта яхты и ожидая возвращения Кана с деньгами. Андорина с Королевой перетащил на новое судно Артаков. Их встретил малого роста услужливый мужчина неопределенного возраста. Он постоянно кланялся, повторяя:
– С прибытием вас, господин, с прибытием!
У лестницы, ведущей в благоустроенный трюм, Японец остановился. Навстречу поднимался верный помощник. Он вопросительно взглянул на Кумати. Тот едва заметно кивнул. Артаков достал пистолет с глушителем. И вышел на палубу. Кумати посторонился. Сделал это и Кан, но помощник Японца и ждал этого.
