Елена размышляла. Верно ли поступила когда-то, стараясь чаще попадаться на глаза неженатым братьям князя? Тихий Андрей ее интересовал мало, а вот Юрий гораздо больше. Елена слышала, что Василий Иванович запрещал своим братьям жениться, но ведь не навек же? Она подводила угольком и без того черные брови, подолгу кусала губы, стараясь, чтобы они были ярче, и тайком мазала щеки соком. Но делала все это очень умело, мало кто мог догадаться, что девица Глинская тоже прибегает к ухищрениям, как другие боярышни. Все надо делать разумно, ни к чему белить лоб и красить щеки свеклой, от этого пятна сока заметны, да и сурьма на бровях тоже слишком ярка. Елена догадалась брови подводить угольком, а щеки морковным соком или малиной. Получалось незаметно. А еще немного загадочная улыбка, скромно потупленные глаза и неожиданно лукавый взор из-под темных ресниц.
Наверное, Юрий был очарован, но он о женитьбе не думал, а вот Елена все чаще стала встречаться глазами с… самим князем! Сначала смутилась, потом обрадовалась, ведь выбирать невесту для Юрия все равно будет он! Красотке и в голову не приходило, что стареющий Василий Иванович поглядывает на нее для себя. Потом мать под большим секретом рассказала, что княжий советник Шигона-Поджогин тайно выспрашивал у нее о здоровье дочери. Это означало только одно: Елена глянулась князю. Для кого – Юрия или Андрея? Пока ей было все равно, она и Андрея сможет сделать не последним человеком. При умной жене любой муж будет хорош!
Елена уже представляла себе, как обустроит двор, доведись ей стать княжеской снохой. Это не скромное житье на подачки с княжеского стола! Ее двор будет похож на лучшие дворы Европы! Красавица только не могла понять, кому же из братьев ей строить глазки? Не ровен час поглазеешь не на того, потом расхлебывай. Боясь ошибиться, она даже на время приутихла.
Каковы же были ее изумление и ужас, когда узнала о разводе царя и пострижении бывшей княгини Соломонии в монахини! Елена даже подумать боялась о том, что может стать второй женой стареющего Василия, ведь годилась ему в дочери, и даже не старшие! Но выбора уже не было, такому сватовству не отказывают.
Княжна Елена не думала о том, что государю московскому нужна не столько она сама, ведь красавиц и без того хватало, а владения ее семьи – Глинским принадлежала добрая половина Литвы! Но это при условии, что туда удастся вернуться, а пока они прятались от короля Сигизмунда в Московии. Позже Елена поняла, что сначала великий князь Василий думал о том, чтобы подмять под себя фамилию Глинских, и уж потом о ней самой…
А мать радовалась, как же, дочь в великих княгинях! Свою мать, Анну Глинскую, Елена никогда не любила, та слишком занята собой и совсем не интересовалась дочерьми. Дочери платили ей тем же. Но удалась Елена в Анну Глинскую, также готова пойти по трупам, если это дорога к власти и богатству! Она с детства усвоила, что можно обманывать, предавать, что не нужно жалеть никого, если это сулит выгоду. Князь Василий получил полную противоположность своей первой жене, когда понял это, то ахнул, но было поздно, дело сделано.
А потом была свадьба… Сначала все очень нравилось, Василий даже сбрил бороду, чтобы казаться моложе и полюбиться жене, вовсю старался сделать ее жизнь приятной. Елену развлекали, за ней ходило множество слуг, готовых исполнить любую прихоть, и не только слуг, бояре и боярыни тоже старались наперебой. У царицы было все, что ни пожелаешь: любые яства, любые наряды, дорогие каменья, злато, серебро, ради нее целыми днями плясали скоморохи, играли гусляры, крутили на лугу карусель… Но веселье со временем надоело, а по ночам она оставалась наедине со старым мужем и долго делать вид, что муж любим, не получилось.
Василий, видно, все же понял неискренность жены, ее нелюбовь к себе, обиделся и в последние годы только делал вид, что все в порядке. Был благодарен за рождение двоих сыновей, особенно радовался первенцу – Ивану! Иногда Елене казалось – Василий догадывается, что ребенок не его, но муж молчал, молчала и она. Мальчик рос и становился заметно похож на отца, а вернее, бабку – Софью Фоминичну. Кто мог заподозрить княгиню во лжи?! Те, кто знал правду, молчали.
А потом случилась Софья с ее ворожбой. Или это не она помогла остаться вдовой? Кто из них больше помог – Софья своей ворожбой или простая Захариха с маленькой иголкой?..
Лежа лицом к стене и вспоминая прежнюю незамужнюю и замужнюю жизнь, вдовая княгиня плакала отнюдь не о почившем муже, а о том, что молодость досталась старому и нелюбимому. Вдруг Елена поняла, что сейчас, когда она одна, без защиты Василия, может открыться правда! Тогда не спасет никакое завещание. Значит, надо в первую очередь избавиться от слишком много знающих!
Елена вместе со слезами точно выплакала и все свои сомнения разом. Княгиню как подменили! Еще два дня назад она почти висела на руках у Ивана Телепнева, когда выходила к народу на погребении великого князя, а сегодня княгиню не узнать. Аграфена с недоумением смотрела на свою подопечную, которая словно проснулась от тяжелого сна. Но мамке некогда было заниматься делами княгини, на нее великий князь оставил своего сына-наследника, ей завещал не отходить ни на шаг, не отпускать с глаз, сберечь. Аграфена выполняла княжью волю. Ах, не ко времени оставил белый свет великий князь, сыновья еще так малы! Челяднина осадила сама себя, а когда это бывает ко времени? Даже много проживший человек готов жить еще. Но все равно слишком мал княжич Иван. Над ним оставлены семеро бояр, да и за княгиней присмотр есть, только что-то подсказывало опытной Аграфене Челядниной, что скоро начнутся бурные события! Мамка оказалась права.
Елена размышляла о другом. Захариха и впрямь была многознающей, ее никак нельзя оставлять в живых, не ровен час во сне кому проговорится… А ведь только мамка знала, отчего вдруг такая необычная рана на бедре у князя. Чем только не лечили его, какие только снадобья не прикладывали! Да где там. Больше всего тогда Елена боялась и сама пораниться этой иголкой… Но все прошло гладко, никто на княгиню и не подумал, все только ахали и охали. Обычная ранка на бедре для великого князя оказалась смертельной.
Увидев мужа на смертном одре и услышав его завещание, в котором ни слова не было о ней самой, Елена едва не упала замертво. Зачем было брать такой грех на душу, если ее ждет судьба вдовой княгини, каких в Московии пруд пруди? Сделала шаг, пришлось делать и второй, а потом и остальные…
Елена тряхнула головой, словно отгоняя страшные мысли и воспоминания. Дело сделано, возврата нет.
Княгиня села, опустив ноги с ложа. Аграфена поразилась ее сухим, широко раскрытым глазам. Голубка, как же она страдает! Но голос Елены был резок и властен:
– Позови Телепнева!
Мамка замялась, негоже звать мужчину, когда у мужа еще и ноги не остыли…
– Дура! Он мне по делу нужен!
Перед Челядниной стояла властная, требовательная хозяйка, не починиться которой было нельзя! Аграфена поспешила выполнить распоряжение. Брат Иван нашелся скоро, он точно ждал зова. Аграфена сокрушенно покачала головой:
– Ох, братец, не доведет тебя до добра дружба с княгиней-то…
