– Куда это ты грека отправила? Небось к ойранскому царю с сообщением?
Едва сдержавшись, чтобы не ахнуть от такой прозорливости младшего царя, Милида освободила свое плечо от его тяжелой руки:
– Тебя не спросила! Передала благодарность фракийцу Илиону, который нас спас в Истрии. Асиат небось не догадалась!
Но Скопасиса не обмануть, снова схватил своей лапищей вдову, но теперь уже за горло, зашипел в перепуганное, сразу ставшее белым лицо:
– Я тебе не Антир! Я жалеть не буду! Узнаю, что против нас что-то замышляешь, сам удавлю! – Отпустил руку, отчего Милида едва не упала, и добавил: – Чтобы не пришло в голову сделать гадость, следить за тобой будут день и ночь!
Вдова опомнилась и зашипела в ответ:
– Глупец! Я могла остаться там!
– Вот и оставалась бы… – фыркнул Скопасис. – Я тебя предупредил!
Милида перевела дух, только когда младший царь удалился на достаточное расстояние. Да… это не Антир! Вот кого надо опасаться! Для себя она уже твердо знала одно: пока есть Скопасис, ей царицей скифов не быть! Или он, или она!
Но пока надо держаться тише воды, ниже травы, чтобы умный противник не заподозрил опасность лично для себя раньше времени. Пусть думает о Милиде что угодно, лишь бы не свернул шею. Она должна свернуть ему раньше! А может, его все-таки лучше очаровать? О таком супруге мечтает любая.
Удивительно, но Милиде помогло… ее беспутство. Вдова слишком любила мужчин, чтобы пропустить хотя бы одного стоящего, особенно это касалось Сагира, который, казалось, забыл о существовании Милиды, вернувшись в стан скифов.
Антир со Скопасисом и Таксакисом приняли решение разделиться. Основные силы уйдут вперед, а Скопасис со своими и Дайраной пока отстанут от них на один день пути и будут теребить ойранцев, не давая им покоя ни днем ни ночью. Потом поменяются местами.
Милиде уйти бы с Антиром, но Скопасис вдруг почему-то потребовал:
– Оставь ее при мне!
– Ты же ее терпеть не можешь?
– Зато под приглядом будет! А дернется – удавлю!
Антиру было не до вдовы, махнул рукой.
Как ни странно, Милида не спорила, она осталась со Скопасисом и Дайраной.
* * *
Давно ли персы восхищались полноводным Истром? Их собственные реки летом почти или совсем пересыхают, потому вода в избытке приводила в восторг. Но стоило уйти на несколько дней в глубь Скифии, как все изменилось. Лето наступило не так давно, а жара уже сожгла все вокруг, заставила пожухнуть траву, сделала воздух горячим и тяжелым. Здесь речки тоже пересохли, многочисленные ноги людей и животных быстро вытоптали остатки растительности, теперь каждый шаг поднимал в воздух серую пыль. Воины задыхались, двигаясь в плотном пылевом облаке.
Проводники-фракийцы утверждали, что впереди полноводные, непересыхающие реки, а значит, вволю воды, сочной травы и, конечно, пищи. Это пришлось пересказать воинам, чтобы поднять их дух. Большого упадка духа в войске пока не было, но Дарий все же приказал ускорить движение, чтобы скорее либо добраться до скифов, либо просто пройти эти не самые лучшие земли.
Скифы по-прежнему были где-то впереди. Их всадники показывались, но в бой не вступали, в крайнем случае осыпали тучей стрел и исчезали. Сначала это не слишком беспокоило военачальников, но, когда через несколько дней вдруг оказалось, что число погибших и раненых неуклонно растет, они призадумались. Теперь при появлении всадников на невысоких рыжих лошадках все торопились спрятаться под защиту пеших со щитами.
Войско Дария растянулось, покрыв собой огромное пространство. Если первым еще доставалась трава для лошадей, то последние вынуждены были глотать пыль и довольствоваться остатками жухлого кустарника. Но ворчать последние не могли, там ехали самые бесправные, те, кто не мог быть первым.
Утро только начиналось, воздух пока еще был свежим и напоенным запахом трав. Правда, из-за огромного количества людей, шума, лязга, криков, топота все, кто мог, из степи улетели, убежали и уползли, потому не слышно птичьего щебета, пуста земля. Но это мало волновало Дария, ему гораздо приятней крики военачальников, распоряжающихся своими людьми, ржание боевых коней, запах костров и жарящегося на них мяса. А как раз эти звуки и запахи и были вокруг царского шатра.
К царю в шатер вошел озабоченный Видарна. Он просто не знал, как доложить Дарию о ночном происшествии. По хмурому лицу главы бессмертных царь понял, что принесенная им весть не обрадует.
Царь жестом отправил вон наложницу, скрашивавшую его ночь, и сел на ложе:
– Что?
Дарий настоящий воин, в походе его не одевает десяток человек, как многих других правителей, даже сатрапов. Только один преданный слуга возился вокруг, подавая одежду и расчесывая бороду и волосы своего господина. Видарна знал, что при этом слуге можно говорить все, он рядом с Дарием с малых лет и верен, как пес.
– Мой царь, ночью скифы напали на наш передовой отряд…
Та-ак… уже понятно, что есть погибшие…
– Куда смотрела стража?
– Они налетают внезапно и даже ночью в темноте умудряются стрелять на скаку… Забросали стрелами и умчались, не позволив ответить…
Даже неудачи учат, но только если человек умен. Глупого не научит и собственная смерть. Дарий умен, а потому умеет извлекать уроки из всего. Что толку кричать и ругать недотеп, хотя и это тоже будет, но после. Сначала он должен распорядиться так, чтобы глупых потерь больше не было!
– Усилить ночную стражу, пусть у каждого костра стерегут десять человек, а не один. Людей хватит.
Едва успел Видарна склонить голову, выражая полную готовность выполнить приказ, как снаружи снова раздались какие-то крики и шум.
Глава бессмертных выскочил вон. Не дождавшись его, немного погодя вышел и сам Дарий.
Оказалось, что новые всадники налетели на войско персов уже поутру, также пометали на скаку стрелы и исчезли. Нельзя сказать, чтобы это добавило бодрости воинам. Невольно крайние устремились к центру, никто не желал оставаться на флангах. Военачальникам пришлось повысить голос и даже пустить в ход плети. Весь день воины оглядывались по сторонам, стараясь не пропустить вдруг возникших скифов. Но степь была пуста, никого не видно. И все равно люди жались к середине, теснились, мешая друг дружке.
Барт то и дело высылал вокруг всадников на разведку, но те никого не обнаруживали. Честно говоря, заглянуть в каждый перелесок, видный на горизонте, у персов просто не было возможности. А уж осмотреть глубокие балки, заросшие густым подлеском, тем более…
К вечеру, когда воины Дария уже успокоились, решив, что скифы сделали последнюю вылазку и все же сбежали, из-за небольшого леска вдруг с гиканьем снова вылетели всадники на низкорослых рыжих лошадках, и в устало бредущих воинов полетели стрелы. Раздались крики и стоны раненых; как ни прикрывались воины щитами, но, когда столько людей довольно близко друг к дружке, не попасть в них стрелой очень трудно. Вмиг смешалось все: людские вопли, конское ржание, распоряжения начальников… Пока фаланги разворачивались, пока лучники выхватывали луки и натягивали тетивы, скифы исчезли. Бросившиеся наконец в погоню персы не смогли ни догнать нападавших, ни даже их обнаружить. Скифы словно сквозь землю провалились.
