На стол Гитлера легли два приказа: об отмене наступления и о расстреле изменников Родины. Фюрер отложил в сторону оба. Немедленно созвано совещание, результаты которого при всей его секретности снова просочились за пределы кабинета Гитлера. Союзникам стало известно, что решено наступление перенести на июнь, а трех недоумков расстрелять.
Одновременно тут же произошла «утечка» информации, что все это подстава, немцы намеренно допустили попадание отмененного плана в руки противника, а шумная кампания по дискредитации алкоголиков в военной форме всего лишь обман, «расстрелянные» виновники заварухи допивают вторую, честно заработанную канистру шнапса на личной даче Гиммлера.
Союзники на столь грубую работу даже обиделись, за кого их принимают? Разве можно поверить, что в генеральном штабе немцев служат безответственные пьянчуги, способные «на бровях» залететь с секретным пакетом под мышкой на территорию врага? В разгильдяйство немецких офицеров не поверили, соответственно решив, что подброшенный, пусть и тщательно проработанный (наверняка для большей достоверности!), план – фальшивка. Мер не приняли.
10 мая 1940 года, как и было указано в попавшем в руки союзнических штабистов плане, началось немецкое наступление на Бельгию. Союзники оказались не готовы, операция «Гельб» прошла блестяще, противник разгромлен, Бельгия, Нидерланды и следом Франция капитулировали.
Во что здесь верите, а во что не верите лично вы?
В разгильдяйство немецких офицеров, почему-то отправившихся с секретнейшим документом в ставку на поезде и в военное время под действием паров шнапса закладывающих «мертвую петлю» над позициями противника?
В отказ фюрера что-то менять в сроках утвержденной тяжелой операции всего лишь в надежде на недоверчивость противника?
Или в то, что вся шумиха была с самого начала до конца тонко спланирована и организована? В руки союзников намеренно попал настоящий (!) план, но создано впечатление, что это «утка».
А теперь про саму «шляпу», которая, хоть и была названа «модной», не удалась совсем. Сначала общепринятый вариант развития событий, а потом о каждом участнике этой бредовой затеи отдельно, они люди занятные, того стоят.
Итак, версия, которая кочует из одной книги о Шанель в другую и которую большим количеством документальных материалов вроде бы подтверждает в своей новой книге «В постели с врагом...» Хэл Воган. Он действительно перевернул немало архивных папок, изучил, скопировал и преподнес много документов, но сказать, что это пролило свет на происходившее, едва ли можно. Что-то в этой «шляпе» было не то, уж очень она запутанная и закрученная.
«Modellhut» – «Модная шляпа», как же еще можно было назвать совершенно секретную операцию, проводимую агентом F-7421 по кличке Westminster, в простонародье Коко Шанель?
Выглядело это якобы так. Устав от безделья и осознав, что такими темпами русские могут погнать немцев обратно до самого Берлина, а потом появиться в Париже на своих танках в фуфайках и шапках-ушанках и под бренчание на балалайке насадить во Франции коммунизм (что могло быть страшней для французского обывателя?), Мадемуазель решила, что пора вмешиваться. Поскольку победить евреев Вертхаймеров не удалось, фирма осталась у них, хотя и числилась за Амью, Шанель занялась политикой.
Точку приложения нашла весьма серьезную – премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Но это для других он страшный и важный, а для нее просто «дорогой Уинстон», как Коко звала старинного приятеля в письмах. С Черчиллем Шанель действительно была в дружеских отношениях настолько, что, бывая в Париже (а до войны сэр Уинстон приезжал почти каждый месяц), тот обязательно заглядывал на огонек к подруге или хотя бы звонил, если оказывался уж совсем занят проклятой политикой.
Жан Кокто вспоминал одну из таких встреч уже после объявления войны, когда в апартаментах у Шанель Черчилль, изрядно выпив, сетовал на дурацкую жизнь.
В чем же намеревалась влиять на приятеля Шанель?
Черчилль стал премьер-министром на волне антинацистских выступлений во многом благодаря своему лозунгу «Война до победного конца!». Подразумевалась, конечно, война против Германии и Советского Союза. Не удивляйтесь, в сентябре 1939 года, когда началась Вторая мировая война, Германия и СССР были связаны пактом Риббентропа—Молотова, то есть были... заодно. Не будем разбирать достоинства и недостатки этого пакта, доказывая, что у СССР просто не было другого выхода, сейчас не о том. Для европейского обывателя уже много лет существовал страшный жупел коммунизма, ужасней которого ничегошеньки не было, достаточно послушать иммигрантов, все потерявших после прихода к власти в России этих самых коммунистов!
Предвоенная Европа металась, не понимая, что происходит, вернее, метались обыватели, политики прекрасно понимали. Целью того же Черчилля было просто столкнуть между собой Гитлера и Сталина, а ослабевшего врага взять руками. Гитлер, в свою очередь, надеялся, что Англия и Франция, забыв прежние обиды, помогут ему одолеть Сталина, но западные соседи не торопились, пришлось договариваться с Советским Союзом. А потом Гитлер ввязался в войну на два фронта, чем изрядно порадовал душу того же Черчилля.
Для большинства европейцев это было не столь интересно, они и вовсе не возражали, если бы война шла только на востоке, но когда Германия начала бомбить Лондон, захватила Бельгию, Голландию, оккупировала Францию и объявила, что следующий объект Англия, стало не по себе. Оккупация Франции, что бы о ней ни говорили, ничуть не похожа на оккупацию той же Польши или Греции с Югославией. О Советском Союзе и говорить не стоит, на нашей территории война шла настоящая и безо всяких скидок на гуманность.
В Германии так любили Францию? Ничуть, просто она была нужна Гитлеру тихой и смирной. Пока нужна. Он не мог позволить себе иметь французов врагами, пока не уничтожил Англию, иначе получил бы удар в спину. Но, ввязавшись в войну с Советским Союзом, сил на ниспровержение Англии уже не имел.
В «мягко» оккупированной Франции было, конечно, и движение Сопротивления, и забастовки, и поезда под откос пускали, но основная масса, особенно парижан, оказалась даже довольна установившимся порядком. После предвоенных лет с их демонстрациями, забастовками и уличными столкновениями теперь никто не пытался нарушить спокойствие, во всяком случае, сначала не пытался. И продуктов сначала тоже хватало.
Но шла война, и всем приходилось затягивать пояса потуже, стало ясно, что два фронта даже мощная Германия не выдержит. А Черчилль по ту сторону Ла-Манша твердил о войне до победного конца! До какого? До уничтожения Германии? Но Шанель (и далеко не только ей) казалось, что это будет уничтожением и Франции тоже! Нельзя допускать, чтобы страшный, ужасный Советский Союз победил Германию!
Шанель ненавидела евреев и коммунистов. Евреев на словах, коммунистов на деле. И если на первых она могла просто ругаться в своем привычном стиле, то ради недопущения в Европу вторых готова и поработать. Из-за ненависти к России (мало кто в Европе называл нашу страну Советским Союзом, она для всех осталась Россией, несчастной Россией, где правят ужасные коммунисты, у которых кровь капает с клыков!) Коко была готова сотрудничать даже с нацистами. Кстати, тогда это вовсе не было «даже», это после победы союзников и прихода к власти генерала де Голля нацизм стали осуждать, а пособников называть коллаборационистами. Годом раньше пронацистская партия Франции насчитывала более 100 000 активных и пассивных членов, а коллаборационистов в Париже было куда больше.
