И без слов было ясно, что именно имела в виду бывшая супруга бывшего графа Пезаро.
– Но ведь он бывал в твоей спальне, не так ли? Джованни хорош в постели?
Голос у Изабеллы вкрадчивый, мол, расскажи, как все было…
Лукреция поняла, какая ей уготована западня, вовремя заметила и смогла избежать.
– Если хорошим может считаться супруг, заснувший пьяным, едва коснулся подушки, то каков же настоящий муж? У меня был прекрасный супруг – Альфонсо Арагонский, сделавший меня счастливой женщиной…
Глаза смотрели все так же прямо и безмятежно, на мгновение, всего лишь на мгновение Изабелла увидела в них насмешку. Или ей это показалось?
– Ты действительно осталась девственницей после этого брака? – Красиво выщипанные брови мантуанской герцогини приподнялись, выражая крайнюю степень изумления.
– У вас есть основания не верить святым отцам?
Впервые за много лет Изабелла смутилась. Она уже поняла, что Лукреция будет достойной соперницей, но отдавать Феррару этой выскочке не собиралась.
– А мой брат не сделал тебя счастливой женщиной?
И снова вопрос с подвохом. Стоит сказать лишнее слово, и по Ферраре пойдут слухи один другого гаже.
– Альфонсо великолепный мужчина, но женщине для счастья, кроме крепкого мужского тела, нужны ласка и внимание. Возможно, позже я получу и это.
Она не лгала, а потому была сильна. Изабелле не удалось подловить невестку ни на чем, зато сама чуть не попалась. И все же маркиза сделала еще одну попытку:
– Ты мне расскажешь о Джованни Сфорца?
– О Джованни Сфорца? Хочешь сделать его своим любовником? Не стоит, он трус и предатель, который смог избежать виселицы только потому, что был моим мужем, а потом принялся распускать обо мне слухи один другого хуже.
Давненько Изабелла так не смущалась. Эта самоуверенная особа сумела ввести ее в краску!
– Ну, почему же любовником… Нет, конечно, но почему ему грозила виселица?
Лукреция вдруг решила, что если Джованни позволительно рассказывать о ней гадости, то и ей о нем тоже.
– Он продавал секреты неаполитанской армии французам, об этом знаешь? Не думаю, что внучке короля Ферранте стоит принимать у себя того, кто подлостью помогал захватить земли деда. – Предупреждая даже мысли Изабеллы, она вдруг усмехнулась: – Даже Его Святейшество, которого обвиняли в пособничестве королю Карлу, и тот вел себя куда лучше, ты не находишь?
Изабелла поспешила перевести разговор на завтрашний праздник, ей вовсе не хотелось обсуждать бывшего мужа Лукреции. Невестка с удовольствием поддержала новую тему, но перед самым расставанием совершенно безмятежным голоском все же посоветовала:
– Джованни Сфорца лучше держать от себя подальше, кто знает, кого еще он предаст и потом обольет грязью? Стоит ли знаться с таким человеком?
И снова Изабелла д’Эсте скрипела зубами. Эта мерзавка сумела не просто поставить ее на место, но и откровенно показать, с кем дружит маркиза Мантуи – с человеком нечестным в поступках и словах, с предателем, который сумел избежать наказания благодаря супруге и ее же потом ославившего. Кто же будет верить такому? А маркиза поверила…
Если Лукреция и в Ферраре станет рассказывать о подлости Джованни Сфорца, то упадет репутация прежде всего самой Изабеллы.
Когда маркиза высказала эти обвинения самому бывшему графу Пезаро, тот взвился:
– Да как она может меня обвинять, если сама лгала кардиналам?! Она девственница? Ха! Она родила от меня ребенка!
Изабелла оставалась с открытым ртом несколько мгновений, потом осторожно поинтересовалась:
– А где этот ребенок?
Сфорца понял, что выдал себя, смутился:
– Не знаю.
– Как это вы, отец, не знаете, где ваш ребенок. Это сын или дочь?
– Кажется, сын…
– Джованни, я не понимаю… Когда Лукреция родила и почему вы об этом не знали?
Загнанный в угол Сфорца вынужден был сказать правду. Некоторое время Изабелла взволнованно ходила по комнате, покусывая губу и щелкая пальцами, потом вздохнула:
– Если об этом знаю только я, то я сохраню вашу тайну. Но вы сами не должны никогда и никому рассказывать о произошедшем, даже на исповеди до последнего своего часа молчите. Иначе никто не сможет уберечь вас от расплаты за предательство. И, конечно, покинуть Мантую.
Джованни только вздохнул. Кто же мог знать, что эта проклятая Лукреция станет герцогиней Феррары? Бывший граф Пезаро чувствовал себя загнанным в угол, ведь в Милане герцог Лодовико Моро едва ли мог защитить его, потому что сам сидел словно на углях. Куда деваться, бежать в Венецию? Но кому там нужен Сфорца без денег и земель?
Изабелла размышляла о другом, она уже вычеркнула из своей жизни неудачника Джованни Сфорца, не способного ни постоять за себя, ни даже по-настоящему схитрить.
Маркиза Мантуи поняла, что получила в Ферраре куда более сильную соперницу, чем ожидала. Она была готова к борьбе с глупой развратницей, а оказалось, что Лукреция вовсе не развратна, а главное, умна. Но отдавать Феррару новой герцогине Изабелла все же не собиралась. Нужно показать всем, что у этой самозванки, у этой римлянки нет ни художественного вкуса, ни достаточных знаний. На что она способна? Только обвешиваться дорогими украшениями, наряжаться в свои мавританские наряды да кичиться родством с Папой.
А в Ферраре происходили довольно трагичные события, хотя сначала они вовсе не казались таковыми.
Наконец, разъехались гости, и Лукреция решила перебраться в небольшие, как ей сказал герцог Эрколе, «уютные комнатки» под самой крышей, которые хозяин Феррары отвел своей снохе.
– Пойдемте, посмотрим, что там нужно вымыть и переставить, чтобы можно было сегодня же покинуть эти скучные парадные покои, которые мне изрядно надоели, – позвала Лукреция Адриану и Анджелу.
Зря они думали, что придется мыть и переставлять. Переставлять было просто нечего, потому что мебель оказалась откровенной рухлядью, буквально разваливавшейся от одного прикосновения, штукатурка на стенах не лучше, краски выцвели, облупились, позолота почернела… Сначала Лукреция стояла, чуть не плача и не понимая, как мог герцог предложить ей эти комнаты, потом тряхнула своими золотистыми волосами:
– Я отремонтирую и обставлю заново!
– Герцог ни за что не даст на это денег.
– Сделаю на свои.
– Лукреция, ремонтировать чужой дворец на свои деньги?
– Это теперь и мой дворец, здесь должны родиться мои дети, когда-нибудь я стану хозяйкой Феррары.
Она действительно начала ремонт комнат. Их было всего три – ее спальня, гостиная и спальня ее дам. Совсем не шикарно, даже слишком скромно и для дочери Папы, и для герцогини Феррары, но Лукреции так хотелось спрятаться от придворных герцога Эрколе и от него самого, что готова была ютиться и жить там, куда могут входить только ее друзья.
