Пока запасов хватало, кроме того, кое-что подвозили через лес, но цены на еду взлетели донельзя, а работы у большинства троянцев не стало, ведь упал спрос на красивые ткани, золотые побрякушки, на все украшения и даже развлечения… Большинство троянцев постаралось ограничиться самым необходимым, даже если у них была возможность купить себе что-то подороже. Считалось неприличным праздновать, когда у соседей горе.
Приам стал подумывать, что если осада продлится долго (а ахейцы слишком основательно обустраивали свои лагеря, чтобы уйти завтра), то придется открывать закрома дворца, чтобы накормить людей и не вызвать среди них недовольства. И хотя троянцы сами решили не отдавать Елену, спросят они все равно с Приама.
Первые недели казалось, что осада – это просто большая неприятность, но таяли запасы в домах, зато росло число покалеченных в небольших пока стычках, и народ становился все более злым.
На Олимпе очередной пир, боги посмеивались, пересказывая друг дружке произошедшее с их помощью на земле, хвастались принесенными дарами. Гефест косился на всю эту компанию, размышляя, к чему им дары. Ничто из человеческого богам не нужно, они не пьют вина (едва не спившийся с Тесеем и Пирифоем Аид не в счет), не едят мяса, в избытке приносимого к алтарям людьми, не берут завядших цветов… К чему тогда все подношения? Только из тщеславия: вон мне сколько принесли, больше чем тебе!
И без хвастовства понятно, что больше подношений всегда будет у тех, от кого ежеминутно зависит жизнь каждого на земле. Гефест вздохнул, если бы большое число жертв делало богов и богинь добрее или терпимее… У Афродиты множество храмов и алтарей по всей Элладе, Троаде, Мизии, Лидии, Ликии, Дардании… да где угодно. Но это не мешает ей постоянно быть чем-то недовольной. Как и остальным.
Вдруг боги вздрогнули от голоса Зевса:
– А как там наша Троя?!
– Вспомнил, – поморщилась Афродита. – Осаждают!
– И как?
– Что «как», Зевс? Вот к чему было гнать тысячи ахейцев к Трое из-за какой-то бабы?!
Громовержец расхохотался во весь голос:
– Не ты ли назвала эту какую-то красивейшей и обещала ее любовь Парису за яблочко. Афродита, это самое дорогое яблоко, которое видела земля! Ну и что теперь будет?
– Это тебе решать. Скажешь, чтобы помирились – помирим.
– Вот еще, «помирились»! – возмутилась Гера. – На земле не протолкнуться, мойрам хоть по десять рук каждой делай, чтобы успевали нити жизни плести, надо что-то решать. Пусть бьются!
– Может, пусть лучше не рожают по столько? Не то возмутится Аид, у него тоже, небось, царство переполнено.
Зевс в ответ на возражения богов поскреб затылок, крякнул:
– Надо признать, что те, кого уже нарожали, получились не слишком удачными. Может, этих, – он сделал вполне понятный знак, – истребить, а новые получше будут?
– С чего? – удивился Гефест. – Рожать-то их будут те, что есть сейчас.
– Слушай, я давно тебе хочу предложить вот что, – оживился Зевс. – Какое-то у них на земле все непрочное… Эта бронза, она же только блестит, а разваливается с первого удара. Может, им чего покрепче дать?
– Зевс, дать железо, чтобы они легче убивали друг дружку? Скольких можно убить бронзовым мечом? А скольких стальным? Предлагаешь научить делать стальные наконечники? Да еще так, чтобы стрелы сами летали или вообще умели гоняться за жертвой?
К Гефесту бросился Арес:
– А ты можешь?!
Гефест скрутил богу войны здоровенный кукиш:
– Вот тебе! Тебе дай, так люди из войн вылезать не будут.
– Они и так не вылезают.
– Не, не, не! – замотал головой Зевс. – Ты не прав. Зная, что у врага есть стальные мечи и такие стрелы, что могут погибнуть, люди будут осторожней.
– А сейчас они этого не знают?! Или погибнуть не могут? Когда это опасения погибнуть кого-то останавливали? Тесей с Пирифоем к Аиду полезли!
– Хватит уже о Тесее с Пирифоем. Что с Троей делать будем? Если уж привели к ее стенам ахейцев, то надо как-то решать.
– А что тут решать? – пожала плечами Афродита. – Посидят да уйдут.
– Ну да! Собрать столько войска, чтобы не было битвы?! – это уже Арес.
– Но только справедливой.
– У тебя, Афина, любая битва, за которую я, несправедливая.
Зевс зевнул:
– Ахейцы уже столько лет округу Трои разоряют, пора их и правда столкнуть с троянцами.
– И я говорю, что пора. Ахейцев пора побить!
– Поби-ить? А вот это видела?! – Теперь кукиш был скручен Афиной для Артемиды, ратовавшей за поражение ахейцев.
– А кому помогать, потомкам Тантала, что ли?
От упоминания Тантала у большинства богов испортилось настроение, помогать хоть кому-то, с ним связанному, не хотелось. Забыт был даже невинно пострадавший от папаши Пелопс.
– Но там, – Афина ткнула пальцем вниз в лагерь ахейцев, – там Одиссей! И еще много кого из тех, кто вам приносит жертвы ежедневно! И Ахилл тоже!
Боги задумались, действительно заварили кашу…
Зевс махнул рукой:
– Пусть уж хоть раз столкнутся, что ли, там посмотрим.
Гера указала вниз как бы между прочим:
– Там Агамемнон принес тебе в жертву большущего быка…
Зевс только поморщился, ему больше нравились троянцы.
Боги принялись выглядывать внизу своих любимчиков, прикидывая, как им помочь. Над ними раздался голос Громовержца:
– Пока не вмешиваться!
Боги с недоумением обернулись к Зевсу:
– Почему-у?..
– Потом. Пусть пока сами повоюют.
– Вот вечно ты так. Раздразнишь – и в кусты, – фыркнула Артемида.
– Какие кусты?!
– Ну, в облака.
Услышав про Зевса и кусты, прислушалась Гера, чтобы отвлечь супругу от ненужных расспросов, тем паче что только этой ночью он действительно в очередной раз побывал в кустах с очередной красоткой, Громовержец поинтересовался у Артемиды:
– А чего это ты вдруг взялась помогать Агамемнону, ведь ты его терпеть не можешь?
– Из-за Ифигении.
– Где девчонка?
– В Тавриде у меня жрицей.
– На мать похожа?
– Да, красавицей будет.
– Зевс? – приподняла бровь ревнивая Гера. – Кем это ты интересуешься?
– Артемида спасла от гибели дочь Елены, надо же проявить заботу о внучке.
– Вот именно, внучке, Зевс! Она твоя внучка и не смей летать в Тавриду глазеть на Ифигению. А тебе, если поможешь, – Гера выразительно посмотрела на Артемиду, – я косы повырываю!
