— Не позовет… Шесть лет уже прошло…
Потом вечером, лежа без сна, долго пыталась понять, правду сказала или нет.
Бывали минуты, когда Рогнеда испытывала даже благодарность к Владимиру за эту ссылку. Кем была в Киеве? Обыкновенной женщиной, вокруг которой толпа холопок, готовых услужить, но все решал муж, а ей оставалось только подчиняться. Какой была ее жизнь с Владимиром? Постоянное ожидание. В Киеве Рогнеда ждала князя в ложнице, ждала новой беременности, ждала новых обид… Возьмет себе еще одну жену? Еще десяток наложниц? Снова назовет Гориславой или придумает более обидное имя? Разлучит с детьми? Что еще может сделать князь, если все в его руках?
Еще князь Туры спросил:
— Смирилась?
Она покачала головой:
— Нет, все не так. Просто нашла другую жизнь. Детей жаль, без матери растут. Свидимся ли когда?
Старый князь вздохнул. Он не мог понять, рад такой Рогнеде или нет. Сам же советовал заняться делом, чтобы меньше страдать и думать о Владимире, а теперь, когда она настоящая княгиня, вроде и не рад. Просто Туры совсем не хотелось, чтобы Рогнеда забыла князя Владимира, а тот ее. Княгиня спокойно ответила:
— Я не забыла. И не только потому, что там сыновья, просто другого у меня не было и нет. Но я ничего не могу изменить, остается жить там, где я есть, и делать все для сына, который со мной.
Туры замер от разумности такого ответа. Когда она успела так повзрослеть, стать разумной женщиной, правительницей?! Но хуже всего, что князь не видит такую вот Рогнеду, которой не чета ни одна другая жена!
В малую трапезную, где Рогнеда отчитывала новую ключницу Милку, заглянул гридь:
— Княгиня, там к тебе…
Рогнеда недовольно сдвинула брови, видит же, что занята, чего лезет? Но дружинник настаивал:
— К твоей милости… из Киева…
— Откуда?! — Рогнеда даже подумала, что ослышалась, потом сердце екнуло от страха. Новости из Киева могли быть только плохими, что-то с детьми?!
Она выскочила на крыльцо, едва не сбив с ног того же гридя. По двору холопы водили троих коней, успокаивая после долгой дороги, их хозяева уже спешились и стояли, глядя на крыльцо. Рогнеда без труда определила, кто из прибывших главный, сразу направилась к нему. Изок шагнул навстречу, поклонился с приветствием:
— Здрава будь, княгиня.
Рогнеда не могла перевести дыхание:
— Что?! Что с детьми?!
Изок опешил:
— С какими детьми?
— Ты из Киева?!
— Да. Только я князем послан слова его тебе передать. — Тут Изок сообразил, что мать спрашивала о своих мальчиках, оставшихся в Киеве с отцом. — Княжичи здоровы, княгиня, будь спокойна. Растут, Ярослав, правда, хром, но про то ты знаешь.
У Рогнеды бессильно опустились плечи, повела рукой в сторону терема:
— Пойдем, передашь, что князь велел. — Потом вдруг усмехнулась: — А если не к спеху, так велю сначала баньку истопить?..
Изок кивнул в ответ:
— Хорошо бы, да только я скажу сначала, а потом и в баньку можно. Вели моих гридей напоить, накормить.
В трапезной Рогнеда выжидающе смотрела на Изока — ну что еще князь придумал? Может, велит и из Изяславля куда убираться? Чуть в стороне стоял сотник Вышан, готовый любому дать отпор за свою княгиню. Изок чуть скосил глаза в его сторону:
— Княгиня, князь велел говорить только с глазу на глаз…
Дружинник тревожно смотрел на Рогнеду. Та, снова усмехнувшись, кивнула ему:
— Иди, я здесь у себя дома, кто меня обидеть может?
Сотник вышел, а Изок чуть улыбнулся, говорить те слова, какие Владимир передал жене, было приятно.
— Князь велел передать, что просит вернуться в Киев к детям.
Рогнеда вскинула на Изока свои большие серые глаза, не веря услышанному, а он продолжал:
— И к нему, если захочешь. А еще велел передать про свадебный наряд, мол, будет любой по твоему желанию…
Глаза княгини, казалось, вылезут на лоб. Изок стоял, счастливо улыбаясь. Понимал, что принес женщине радостную весть. Он не очень понимал, о каком свадебном наряде может идти речь для Рогнеды, родившей уже пятерых детей, но помнил, как радовался сам князь, произнося эти слова.
У Рогнеды перехватило горло. Она столько лет ждала этого гонца, таких слов… И вот они сказаны, даже лучшие, чем ожидалось, а ей не ответить. Длинные тонкие пальцы нервно мяли край платка. Изок понял все без объяснений, улыбнулся:
— Княгиня, я слова князя передал, теперь можно и в баньку. Пойду?
Рогнеда наконец опомнилась:
— Иди, иди, конечно!
Но выйти не успел, вернула:
— Ну-ка, повтори еще раз.
— Велел просить вернуться в Киев к нему и детям. И что наряд будет любой. Свадебный.
Рогнеда закивала головой:
— Да, поняла, иди.
Глядя вслед закрывшему за собой дверь Изоку, она без сил опустилась на лавку. В трапезную тревожно заглянул сотник Вышан.
— Что, княгиня, что он сказал?
Та посмотрела растерянно:
— В Киев князь зовет вернуться…
— А Изяславль как? Только начала жизнь налаживаться. — Честно говоря, Вышану было бы жаль оставлять свое место в Изяславле, здесь он сотник, почти воевода, а в Киеве кто? Да и чем дальше от Волчьего Хвоста, тем лучше. Лично для него лучше. Но прикажет княгиня — и поедет, куда ж деться? Эх, жаль, вон какой град поставили…
Неожиданный отпор Рогнеда получила от… Изяслава, тот не захотел возвращаться в Киев к отцу! Мальчик уже привык к своему положению князя, пусть и маленького, привык к мысли, что и отец, и братья совсем не желают ему добра, и не мог понять мать, вдруг загоревшуюся желанием вернуться к ненавистному князю. Рогнеда растерялась:
— Какой же он ненавистный? Он твой отец.
— Не поеду! — был твердый ответ княжича. — Хочешь, езжай одна!
Рогнеда встала перед выбором, кого предпочесть — Изяслава, которому сама же внушила мысль о виновности отца и братьев, или все же Владимира и младших сыновей. Изок видел колебания княгини и не мог их понять. Когда выяснилось, что княжич возвращаться не хочет, пожал плечами:
— Князь ничего про то не говорил. Но княжичу уже пора не только на коня садиться, но и в дружину идти, все одно без матери жить надо, пусть бы и оставался самостоятельно. С ним вон воевода с дружиной есть, — сотник кивнул на Вышана, ему очень хотелось привезти с собой княгиню, знал, что Владимир обрадуется. Хитрость удалась, речью остались довольны все — и княжич, и Вышан, и сама княгиня.
Так и решили. В Киев с Изоком собиралась Рогнеда, маленький княжич оставался править Изяславлем от своего имени.
