Рогволод показал дочери на дружинника князя Владимира:
— Рогнеда, новгородский князь Владимир сватает тебя за себя. Не хочешь ли за него замуж?
Рогнеда с изумлением смотрела не на огромного варяга, принесшего такую весть, а на отца. Почему он спрашивает, ведь она сосватана за Ярополка? Неужели киевский князь посмел отказаться от уговора?! Но глаза полоцкого князя открыто смеялись, и княжна поняла, что отец просто хочет поиздеваться над посланником. Она презрительно повела плечиком:
— За робичича? Нет, отец, разуть робичича не хочу! Я за Ярополка сватана, за него и хочу!
Рогволод был доволен ответом дочери, такой и ожидал. Пусть варяг увидит, что предложение его князька вызывает у Рогволодов только смех.
Варяг все понял как надо, он с усмешкой склонил голову и удалился. Князь фыркнул вслед:
— Пусть Владимир будет благодарен, что не выкинул его посланника за дверь как щенка! Робичич посмел просить в жены высокородную княжну!
Как расслышал варяг слова князя, произнесенные вполголоса, неизвестно, но у двери вдруг обернулся и покачал головой:
— Не пришлось бы, князь, плакать за свое бахвальство…
Варяга спасло только то, что Рогволод и остальные просто замерли от таких слов, а конь посланника стоял рядом с крыльцом. Полоцкий князь заскрипел зубами:
— Щенок! Тотчас же пошлю к Ярополку с известием о его наглости, пусть ответит братцу за обиду его невесты!
Сама Рогнеда тоже полыхала гневным румянцем. Вот еще, идти замуж вместо высокородного великого киевского князя за его брата, рожденного рабыней-ключницей! Не бывать тому! Даже если бы и не была сосватана за Ярополка, все равно Владимир не ровня, не пошла бы за такого.
Рогволод, кажется, понял мысли дочери, осторожно поинтересовался:
— А если бы еще не сосватал Ярополк, пошла бы?
Рогнеда гордо вскинула голову:
— За робичича даже в неволе не пошла бы!
Князь расхохотался:
— А он, говорят, хорош собой. Глаза синие-синие, как у бабки княгини Ольги, статен, высок…
— Ну и что?! Его мать ключница!
Добрыня выговаривал племяннику:
— К чему тебе нужна эта полоцкая гордячка?! Предупреждал ведь, что она за Ярополка сосватана! Дойдет же до брата…
Владимир храбрился:
— Ну и пусть!
Дядя ворчал на неразумную лихость новгородского князя не зря. Всем известна красота и надменность полоцкой княжны Рогнеды, как и то, что уже сосватана за киевского князя Ярополка. Обозвав робичичем, Рогнеда унизила Владимира сильно. Так обидно молодого князя дразнили в детстве братья Ярополк и Олег, подчеркивая, что его мать Малуша — простая ключница княгини Ольги. Владимиру обидно, но ведь проучили за дело! К чему перебегать дорогу старшему брату? Владимир, как щенок, получил по носу, но не скулит, а просто мотает головой, делая вид, что совсем не больно.
Все бы и ничего, да только оскорбленный самим сватовством Рогволод отправил гонца в Киев к Ярополку, рассказать о нелепой выходке его брата. Что теперь будет? По мысли полоцкого князя Ярополку жениться бы скорее на сосватанной Рогнеде, но киевский князь тянул, он едва успел похоронить погибшего брата Олега и маялся от дурных предчувствий.
В Киеве известие о выходке Владимира почему-то приняли с яростью. Больше всего возмущался княжий милостник Варяжко:
— Князь, ты должен наказать этого наглеца!
Ярополк, который настроен совсем не так решительно, слабо возражал:
— Да что он такого сделал? Рогнеда же ему отказала…
— То-то и оно, что ей пришлось отказывать! Князь, ты должен вступиться за честь своей невесты!
— А кто ее оскорблял?
Варяжке хотелось встряхнуть Ярополка изо всех сил, накричать на него, но что мог воевода против князя? Мог, конечно, но не все…
— Да он тебя оскорбил больше, чем ее!
В глазах киевского правителя вдруг блеснул огонек надежды:
— А может, он не знал, что я Рогнеду сосватал?
Возмутился уже и воевода Блуд:
— О твоем сватовстве к полоцкой княжне не знал только малый ребенок! Варяжко прав, князь, это оскорбление.
Как ни увиливал Ярополк, а Владимира решили наказать. После долгих препирательств с Варяжкой киевский князь отправил в Новгород гонца с требованием к брату немедля прибыть для разбирательства. Милостник нашептывал своему князю, что это хороший повод расправиться и с младшим братом тоже. Ярополк, еще не пришедший в себя после гибели Олега, слабо возражал, понимая, что советчики пересилят и Владимиру по приезде грозит гибель.
Но все пошло не так. Кто-то успел предупредить новгородского князя, а вернее, его дядю Добрыню о недовольстве Ярополка, и Владимир с женой Аллогией и маленьким сыном удрал за море к родственникам. Варяжко ворчал, что это сделал воевода Блуд, но не пойман — не вор, а разбираться с пристрастием Ярополк не стал.
Слаб киевский князь, ох как слаб! Не в отца пошел, его отец князь Святослав был куда как сильнее! Жаль только, погиб в самом расцвете сил. Бабка Ольга, хотя и женщина, но крепче своего внука была…
Ярополк вздохнул не без облегчения и продолжал жить как жил. Он согласился с требованием Рогволода сделать его дочь единственной княгиней, отправив куда-нибудь грекиню Наталью, привезенную еще князем Святославом сыну из Болгарии. Да вот только куда деть близкую ему по духу Наталью? Даже сам себе Ярополк не сознавался, что побаивается предстоящей женитьбы. То, что князь слышал о своей невесте, не обещало спокойной жизни. Ярополка уговорил на женитьбу на Рогнеде отчий воевода варяг Свенельд, сам бы он никогда на такое не решился. Свенельд объяснил, что, если князь хочет добрососедства с Полоцком, должен взять в жены дочь Рогволода. Ярополк осторожно поинтересовался:
— А без этой женитьбы никак нельзя?
В ответ Свенельд только сверкнул глазами.
Потом случилась беда с Лютом Свенельдичем, потом погиб Олег, умер сам варяжский воевода, казалось, про свадьбу можно и забыть, но нет, князю напомнили. Негоже отказываться от своих слов. Ярополк и сам понимал, что негоже, потому ждал этого события с обреченностью.
И вдруг как снег на голову: по первой воде из-за моря в Новгород вернулся Владимир! Да не один, а с большой подмогой!
* * *
Всю ночь над Новгородом бушевала гроза, пугая ильменцев ярким блеском молний и оглушительными раскатами грома. Водяной шквал до чистоты выхлестал пристани города, выбелил его мостовые. На княжьем дворе ветер повалил старую осину, видно, стояла, ожидая своего часа. Дождалась. Гроза унеслась на полудень, утащив за собой огромную черную тучу. Выглянувшее утром солнце сначала заставило сверкать все вокруг бесчисленным множеством капелек, но тут же их высушило. От его света на душе становилось весело.
