Князь присел на лежавшее дерево осторожно, точно пробовал, выдержит ли. Правильно, он всегда так, осторожен, хотя и неистов. Ствол выдержал, только жалобно скрипнул под тяжелым телом. Раголд пристроился рядом на пенек. Олег поводья своего коня отпустил, никуда не денется, объезженный, а купцу свою кобылку привязать пришлось, ту все еще на волю тянет.
– Так, говоришь, богатые? – повторил Олег, хотя и сам об этом хорошо знал.
Раголд снова вздохнул:
– Княже, у них хитростей много. На кораблях к Константинополю сейчас не подойдешь, не то что при дедах наших.
– Почему? – Глаза князя прищурились, почуял вызов.
– Поперек входа в бухту Золотой Рог цепь натянута да под воду опущена, как только неприятель покажется, ту цепь и поднимают.
– Хм, крепкая цепь-то?
– Крепкая, княже. Пробована другими, не порвешь.
Олег хлопнул рукой по колену, глаза смеялись:
– А мы рвать и не станем, пусть висит. Обойдем!
– Как обойдем? – не понял Раголд. – Она поперек входа в залив натянута.
– Я не глухой, слышал про то, – и все равно смеялся князь, точно придумал что, – а мы посуху, волоком, как при Гнездове!
Купец даже рот раскрыл, как такое самому в голову не пришло?! Русичам-то не привыкать ладьи таскать на бревнышках. А Олег продолжал:
– Хореня отправлю к болгарам с Симеоном говорить, чтобы пропустили нас берегом.
– У них с греками договор… – осторожно возразил Раголд.
– То не помеха, – отмахнулся от замечания князь. – Договор для вида, болгары пропустят. Да чтоб не только пропустили, а провиантом и подводами помогли. Да бревен наготовили, – хмыкнул он, не удержавшись, – не с собой же тащить.
Купец головой повел:
– Думаешь, получится, как у Аскольда, княже?
– Как у Аскольда?! Больше возьмем и заставим купцов наших пустить беспошлинно торговать в Константинополе! Расскажи-ка еще про город…
Пока обратно возвращались, рассказывал Раголд про столицу византийскую. Меж делом и про бани упомянул, что хороши. Олег удивился, мол, помыться негде без того, что ли.
– Не… там не просто моются, а собираются поговорить, там все новости узнать можно.
– Хорошее место, – кивнул Олег. – Почаще туда ходить нашим купцам надобно.
Но Раголд только вздохнул в ответ. Олег скосил на него внимательные глаза:
– Что?
От князя ничего не скроешь, еще раз вздохнул Раголд:
– Дорого для русских купцов ходить туда. Часто не пойдешь, разору много.
– Только для русских? А свои?
– Для своих нет. И для каких других тоже.
По тому, как кивнул Олег, понял, что если возьмут Константинополь, то будут русские купцы в банях хоть весь день проводить. Князь понятливый, и Раголд прав, бани – место для таких, как он, тех, кто собирает информацию. Там не только цены на товары на следующий день узнать можно, но и вообще обо всем.
Уже около самых ворот решился спросить Раголд:
– Княже, а кто пойдет? Дружины на Царьград маловато, не тот город уже.
Олег остановился, видно, не хотел о том в крепости говорить.
– Все пойдут. Великую скуфь собирать стану, от всех городов! Пора Руси не поодиночке действовать набегами случайными, а силу свою показать, чтоб знали, что мы есть, знали, кто мы! И пусть все думают, что против хазар готовлюсь!
– А оружие?
Хитро-весело прищурились княжеские очи:
– И это есть! Много мечей булатных припасено в лесах плесковских, много стрел наготовлено для луков крепких!
Ахнул Раголд: ай да князь! Долго готовился, да теперь и правда силен!
– Кто дружину поведет?
Удивился Олег вопросу:
– Сам пойду! Кому ж еще?
Хотел было Раголд сказать, что и Ингорь не мал уже, а сам Олег не молод, только не пришлось спрашивать, недаром князя волхвом кличут, и без спроса все понял.
– Ингорь слаб, хотя и взрослый уже! Не ему с греками тягаться. Тем паче скуфь собирать.
И молодо вскочил на коня, бедняга пошатнулся, но на ногах удержался. Олег похлопал его по шее:
– Ну-ну… потерпи.
Глядя вслед статному, крепкому, хотя и немолодому князю, въезжавшему в киевские ворота, Раголд только головой покачал – да, не в Олега Ингорь, не тот! А сам купец, уже с трудом взобравшись на свою лошадь, поехал в обход, ни к чему всем видеть, что они с князем часто беседуют, мало ли чьи глаза то приметят, в Киеве тоже греки торгуют. Неровен час, потом встретишь такого где в Византии или Болгарии…
Глава 39
Не только Олегу рассказывали купцы да бывалые люди про богатый Царьград. Ингорь тоже частенько слушал про константинопольские торжища, про развеселую жизнь столичного византийского града.
Но если старшего князя интересовали цены на товары да то, не обижают ли русских купцов и где выгодней торговать – в Царьграде или в Итиле, то младшего волновали рассказы о богатых рынках оружия, о множестве мест, в которых рекой течет вино, и очень красивые женщины продают свою любовь за деньги. Сначала Ингорю было не по себе от рассказов Невида про блудниц, но жаркий интерес, хотя и старательно скрываемый, побуждал его снова и снова заводить разговор про Царьград. Боярин быстро понял, что тайно интересует княжича, своя-то жена снова на сносях, а Олег наложниц не привечает. Сам живет только с одной дочерью смерда, взятой где-то в Плескове, но княгиней не назвал, и Ингорю блудничать не дает. Хотя и не запрещает.
Сначала Невид пересказывал княжичу то, что слышал от других, все вперемежку – и про мечи дамасской стали, и про красивые камни, что горят на свету, и про блудных доступных за деньги женщин… Потом однажды стал нашептывать Ингорю, что он, Невид, сможет привести такую и не одну даже здесь. Краси-и-вая… сил нет, любить умеет, как ни одна славянская жена не сможет, потому как научена удовольствие мужчине доставлять. Княжич смутился, вспомнив про Усладу, хотел было отказаться, но природа взяла свое, и отвез его боярин в свой терем тайно. Женщина оказалась не одна, их было три, все черноглазые, черноволосые, с тонкой талией и крутыми бедрами, ласкались, что твоя кошка, удовольствие доставить действительно умели. Княжич и забыл, где находится, а Невид с персидским купцом довольно потирали руки, слыша вздохи и ахи за дверью ложницы.
С того дня тайные посещения Невидова терема вошли у Ингоря в привычку.
Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Олегу донесли, что княжич пропадает у боярина в тереме, возвращается как не в себе. А потом сказали, зачем ходит. Олег задумался, вроде понятно – у Ингоря Прекраса снова на сносях, а мужчине нужна женщина, только зачем же за деньги покупать у Невида персидских наложниц, возьми свою из красивых славянок, как Услада, и живи открыто. Позвал к себе Ингоря. Тот пришел, опустив голову, точно чуял, о чем речь пойдет. Но князь ни корить не стал, ни выговаривать, только кивнул кому-то из своих ближних холопов, тот вышел, а вместо него в гридницу вошла девушка. Статная, хотя и тоненькая, такой Прекраса была, пока первую дочь не родила, глаза, что твой омут, только темно-серые, коса соломенного цвета с руку толщиной по спине вьется, румянец на щеках ярче наливного яблочка – хороша, слов нет.
