– Ты чего?!
– Да-а… его ранит князь Александр…
– Биргера, что ли, жалко?
– Конечно…
– Луш, ну что мы еще можем поделать?
Почему-то молчала Анея, нам бы насторожиться, а мы не заметили. Если честно, то мне тоже было жаль Биргера, но одновременно брало зло на его ослиное упрямство. Вятич покачал головой:
– Ты не понимаешь. Он сам настоял на ледунге, заставил короля его объявить, всех взбаламутил, как теперь отказаться? А главное он узнал – для него лично все закончится ранением. Боевое ранение никогда в укор не поставят, вернется обратно, начнет собирать Швецию.
– Значит, будет все, как в летописях? А если…
– Без если, Настя. Мы уже добились главного – норвежцы идут малым числом, шведы ярла Фаси и Биргера врозь, датчане тоже морды своих драккаров воротят… Князь Александр знает. Хватит испытывать судьбу, пора возвращаться. Нужно сходить расспросить, кто из купцов в ближайшее время пойдет либо в Висбю, либо и вовсе в Хольмгард.
Я рассмеялась, Вятич тоже:
– Тьфу ты! В Новгород.
– Я с тобой.
– Пойдем.
Мне не хотелось оставаться и утешать Лушку, ну что мы могли еще поделать, если Биргер не желал прислушиваться ни к каким советам? Да и что Лушка, ей тоже пора уплывать, Биргер женат, причем на королевской сестре, недавно родившей ему второго сына, о нем надо забыть, и чем скорее, тем лучше. Для всех лучше, и для Биргера тоже, потому что он по-прежнему глазел на Лушку как голодный волк на добычу. Я вообще временами сомневалась, что они уже не согрешили. Жена у Биргера далеко, в его имении Бьельбу, он мужчина крепкий, а Лушка превратилась в красивую, очень красивую молодую женщину…
– Вятич, тебе не кажется, что Лушка готова к Биргеру пойти наложницей?
– Кажется, если уже не пошла. С нее станется.
– Ну ничего себе! Предательница.
– Настя, думай, что говоришь. Она никого ни в чем не предавала.
– Да-а?.. А кто втюрился в главного врага?
– Влюбиться – это предательство?
– У него жена!
– И что? Знаешь, он ведь тоже неравнодушен к нашей Луше.
– Вятич, это бред. Мне жаль Лушку, и Биргера тоже жаль, но это бред.
– Бред, и я не знаю, как быть. А Анея молчит.
Ладью мы нашли, правда, отправлялась она не скоро, время еще было, и я снова маялась от безделья и желания сотворить какую-нибудь гадость, но теперь уже не Биргеру, а тому же папе римскому, хотя прекрасно понимала, что он для меня недостижим, а я для него попросту никто.
На деле не получалось, но мысленно-то можно? И вдруг меня осенило:
– Вятич, я, кажется, знаю, что еще надо попытаться сделать. Только не говори сразу, что это невозможно, ладно?
– Ну, выкладывай, попробую сдержаться.
– Где тевтонцы?
– А черт их знает!
– Узнать можно?
– Наверное, они секрета из своего пребывания не делают.
– Отговорить их идти в поход нельзя, так?
– Конечно, они же его и задумали, во всяком случае, так считается.
– А если сделать так, чтобы они опоздали?
– Как это?
Я устроилась на постели, подогнув под себя ноги по-турецки, и начала рассуждать:
– Вот смотри, Биргер не слишком торопится обсуждать свои планы с тевтонцами, так? Ему выгодней, чтобы они вообще не шли, добычи больше достанется. Ну, это он так думает. Пусть думает. А тевтонцам можно сказать, что он нарочно отправляет их раньше, а сам вроде даже припозднится.
– Зачем? Почему рыцари должны в такое поверить?
– А! – Я основательно поерзала, устраиваясь поудобней. – В этом и вся фишка. В Неве осенью ветер дует в обратном направлении, ну, у Питера из-за этого вечные наводнения. Что, если вдолбить рыцарям, что осенью идти легче, потому как с попутным ветром пороги проскочить можно запросто, а летом так же запросто застрять?
– Так, подожди, я ничего не понял. Какие пороги, при чем здесь тевтонцы и Биргер.
– Еще раз для непонятливых. Биргер собрался идти летом, и мы знаем, что он застрянет у порогов. Странно, что ему об этом никто не сказал.
– Настя, просто в этом году довольно сухое лето и воды в Неве не слишком много, бывает и не так.
– Хорошо, согласна. Если сказать тевтонцам, что Биргер нарочно назначил поход на летнее время, чтобы остальные потоптались у порогов и повернули обратно, а сам пойдет позже, уже осенью при попутном ветре? Могут поверить?
– Знаешь, во что я не верю? В то, что Еву мог искусить змей, скорее, она сама кого хочешь искусила бы.
– Это можно считать за комплимент?
– Можно. Только я не думаю, что столь хитрый план осуществим. Во-первых, как бы ни относился к рыцарям Биргер, связь с ними он держит. Во-вторых…
Договорить Вятич не успел, потому как меня осенила очередная идея:
– Вятич! Ты «Кавказскую пленницу» помнишь?
– Чего?! Это-то тут при чем?
– Как говорил товарищ Саахов? Тот, кто нам мешает, нам и поможет! – Мой палец почти воткнулся в Вятича. – Давай эту же идею подбросим Биргеру, а еще лучше – сделаем, чтобы он нас отправил к рыцарям?
– Ты совсем с ума сошла? Мало Сигтуны, надо к рыцарям влезть, да еще и от имени Биргера. Настя, то, что ты двойная агентка, уже привычно, но хочешь стать тройной?
Я улеглась, глядя в потолок и пытаясь представить, как осуществить свою, согласна, почти бредовую идею. Ничего путного в голову не приходило, но отказываться от такого блестящего замысла так не хотелось. Заставить рыцарей опоздать… это же такая помощь Невскому. И тут меня снова осенило:
– Вятич, но ведь тевтонцев и правда не было в этом сражении! Значит, нам все удастся.
– Тебе? Не сомневаюсь, попробовал бы Биргер или магистр ордена воспротивиться твоему напору. Кстати, насколько я помню, их уже Ливонским орденом зовут, объединились.
– С кем?
– Вот те на! Знаток истории, Тевтонский орден принял к себе остатки разбитого ордена меченосцев.
– А кто разбил?
– Литовцы в битве при Сауле, но до этого основательно потрепал отец Невского князь Ярослав Всеволодович на Эмбахе. Не слышала о таком?
Я чуть смутилась:
– Да, что-то слышала…
– Вот именно, что-то. Занятная битва была, между прочим, не хуже Ледового побоища на том же Чудском озере, только в западной его части. Князь Ярослав также загнал рыцарей на тонкий лед, и те провалились.
– Ух ты! Вот в кого Невский! Отец небось сыну-то рассказал?
– Нет, зачем?
