– Обеспечить! – зазвеневшим голосом воскликнула она. – Что
вы можете мне обеспечить? Жалкую лачугу, в которой я должна буду жить, в то
время как вы станете разыгрывать из себя английского джентльмена и спускать в
карты все, что только можно…
– Если дела пойдут так, как я надеюсь, – заговорил Ян, с
трудом сохраняя спокойный тон, – то через год, самое большее – два я стану
одним из самых богатых людей Англии. Если же нет, я все равно буду неплохо
обеспечен.
Элизабет схватила шляпку и в страхе отступила от него,
отчасти боясь своей собственной слабости.
– Это сумасшествие. Полное сумасшествие. Она отвернулась и
направилась к двери.
– Я знаю, – тихо сказал он. Она взялась за ручку и
распахнула дверь, но, услышав позади себя его голос, задержалась на пороге.
–Завтра утром я уезжаю, и если вы передумаете, то до среды
меня можно застаь в городском особняке Хаммонда, что на Аппер-Брук-стрит. А
после я отправлюсь в Индию и вернусь уже только зимой.
– Н-н-надеюсь, это будет безопасное плавание. – У Элизабет
были слишком взвинчены нервы, чтобы удивиться тому, как больно ей стало от
мысли, что Ян Торнтон исчезнет из ее жизни.
– Если вы вовремя измените свое решение, – поддразнил он ее,
– я возьму вас с собой.
Элизабет пришла в ужас от убежденности, с которой он
произнес эти слова. Они все еще звучали у нее в ушах, когда она продиралась
сквозь мокрый кустарник в густом тумане. Как все переменилось за эти несколько
часов: она больше не чувствовала себя той разумной, уверенной в себе женщиной,
которой пришла сюда, – теперь это была до смерти напуганная, запутавшаяся в
своих чувствах девочка, придавленная тяжким грузом обязательств и условностей,
которые гласили, что ее безумное влечение к Яну Торнтону было чем-то постыдным
и непростительным.
Вернувшись в поместье, Элизабет с ужасом поняла, что уже
совсем поздно и все, кто ездил на прогулку, давно вернулись. Она немедленно
приняла решение послать Роберту записку с просьбой забрать ее сегодня же
вечером, не дожидаясь утра.
Берте было приказано собирать вещи, ужин Элизабет попросила
подать в комнату. Весь остаток дня она старательно избегала подходить к окну,
из которого открывался вид в сад. Раза два она все-таки выглянула и оба раза
видела там Яна. В первый раз он стоял на террасе с сигарой в зубах, потом пошел
через сад по тропинке, и было в его удаляющейся фигуре что-то такое
неприкаянное, что у нее болезненно сжалось сердце. В следующий раз она увидела
его в окружении незнакомых ей женщин, видимо, приехавших только сегодня. Женщин
было пятеро, и все они, судя по поведению, находили его неотразимым. Элизабет
сказала себе, что ей это безразлично, это просто не может ее волновать. У нее
есть обязательства по отношению к Хэвенхёрсту и Роберту, и это должно быть для
нее на первом месте. Что бы там ни думал Ян, она не может связать свое будущее
с никчемным картежником, даже если он самый красивый мужчина, которого рождала
Шотландия, и самый нежный…
Элизабет закрыла глаза, пытаясь отгородиться от этих мыслей.
Какая невероятная глупость приходит ей в голову. Она ведет себя неразумно и
очень рискованно, потому что Валери и другие, кажется, уже заподозрили, где и с
кем она была сегодня днем. Обхватив себя руками за плечи, Элизабет вздрогнула,
вспомнив, как искусно и тонко ее вывели на чистую воду, не успела она войти в
дом.
– Господи, да ты вся промокла, – увидев ее, воскликнула
Валери, изображая сочувствие. – На конюшне нам сказали, что ты уехала на весь
день. Только не говори, что все это время мокла под дождем!
– Нет, я… я наткнулась на домик в лесу и переждала там, пока
прекратится дождь. – В тот момент это объяснение казалось ей совершенно
безопасным, поскольку она не видела, чтобы около коттеджа была привязана лошадь
Яна. Однако если кто-нибудь проезжал мимо, то не заметить ее лошадь он не мог.
– Ив котором часу это случилось?
– Где-то около часа.
– А не встречался ли тебе мистер Торнтон, пока ты гуляла? –
со злорадной улыбкой громко спросила Валери, и все, кто был в гостиной, сразу
замолчали, повернув головы в их сторону. – Лесник сказал, что видел, как к дому
подъехал высокий темноволосый мужчина на гнедом жеребце и вошел внутрь. Он
решил, что это один из гостей, и не стал обнаруживать своего присутствия.
– Я… я не видела его, – сказала Элизабет. – Там был… был
сильный туман. Надеюсь, с ним не случилось никакого несчастья.
– Мы в этом. не уверены. Его до сих пор нет. Черайз очень
беспокоится, хотя… – сделала паузу Валери, пристально наблюдая за лицом
Элизабет, – я уверила ее, что волноваться не стоит. Горничная из буфетной
сказала, что приготовила ему с собой ленч на двоих.
Отступив в сторону, чтобы пропустить проходившую пару,
Элизабет сообщила Валери о своем решении уехать сегодня вечером и, не дав ей
возможности спросить о причине такого поспешного отъезда, сказала, что ей нужно
сменить мокрую одежду, и ушла.
С одного взгляда на бледное лицо Элизабет Берта поняла, что
случилось нечто ужасное, а когда Элизабет велела немедленно отправить Роберту
записку, чтобы он сегодня же вечером забрал их домой, убедилась в этом
окончательно. К тому времени, как была отправлена записка, Берте удалось
вытянуть из Элизабет большую часть истории, после чего весь остаток дня и вечер
Элизабет пришлось успокаивать свою горничную.
Глава 7
– Вам ни на йоту не станет лучше, если вы вытопчете тропинку
на ковре, – сказала ей Берта. – Нам еще придется выйти на ковер, когда мисс
Трокмортон – Джонс узнает о том, что произошло.
– Она ничего не узнает, – сказала Элизабет, но в голосе ее
прозвучал скорее вызов, чем убежденность. Она снова упала в кресло, нервно
теребя юбку своего ярко-зеленого дорожного костюма. Ее шляпка с перчатками
лежали на кровати, рядом с которой стояли уложенные чемоданы. Элизабет и Берта
ждали Роберта. Несмотря на напряженное ожидание, обе подпрыгнули от
неожиданности, когда раздался стук в дверь. Однако за дверью оказался лакей с
запиской для Элизабет.
Она развернула ее непослушными пальцами, молясь, чтобы там
не было написано, что посыльный не смог разыскать Роберта в Лондоне. «Приходите
в оранжерею – мне необходимо с вами поговорить». В полном недоумении Элизабет
смотрела на корявые, поспешно нацарапанные слова, которые с трудом можно было
разобрать. Лакей уже начал спускаться по лестнице, когда Элизабет окликнула
его,
– Кто дал вам эту записку?
– Мисс Валери, миледи.
Вслед за испытанным облегчением, что это не от Яна, ей сжало
сердце ужасное подозрение: вдруг Валери каким-то образом разузнала, чем она
занималась сегодня днем.
