– Нет. Мы с Колей более не общаемся. Ни разу после похорон Наты не виделись. Да уж, не везет ему с детьми. Слышала, вроде Лавров сейчас заведует крупной коммерческой клиникой, у него безупречная профессиональная репутация. Он в самом деле прекрасный врач. Мне Николай ни разу после гибели Наты не позвонил, и у меня нет желания с мужем покойной подруги чай пить. Я могу свое заявление из полиции отозвать?
– В этом нет необходимости, дело давно закрыто и помещено в архив, – сказала я. – Мой визит вызван обвинением следователя во взятке. Больше вас никто не побеспокоит.
Глава 30
На улице неожиданно повалил мокрый снег. Но пока я шла к машине, белые хлопья превратились в дождь. Путь преградила широкая лужа. Я начала огибать ее, поскользнулась, пытаясь удержаться на ногах, принялась размахивать руками и через секунду плюхнулась прямо в центр «водоема».
Сидя в грязной воде, бесполезно задавать вопрос, почему со мной постоянно случаются глупые казусы. Ну кто еще мог явиться на день рождения будущей свекрови одетой точь-в-точь так, как сама именинница? Кто бы, кроме меня, сподобился преподнести Глории шкатулочку, на крышке которой две фигурки исполнили Камасутру? На фоне этих происшествий падение в лужу просто милая ерунда.
Я оперлась руками о землю и попыталась встать… Ладони разъехались в стороны, я снова шмякнулась в холодную жижу. Правда, на сей раз не спиной, а животом.
Кое-как мне все-таки удалось выбраться из лужи. Усевшись в машину, я вытерла лицо и руки бумажными салфетками, поглядела на себя в зеркало и поняла, что в таком виде невозможно показаться в ресторане. Поэтому позвонила Маневину:
– Прости, свидание отменяется.
– Что случилось? – забеспокоился Феликс.
– Упала в лужу, – честно призналась я.
– Ерунда, – засмеялся Маневин. – То есть, конечно, неприятно, но не смертельно.
– Согласна, – вырвался из моей груди вздох. – Вот только промокла насквозь.
– В ресторане тепло, – бодро заявил Феликс.
Пришлось уточнить:
– Я похожа на пугало, в таком виде невозможно появляться на людях.
– Ты же всегда возишь с собой свитер, – напомнил профессор.
– Правильно, пуловер на заднем сиденье, – усмехнулась я, – но брюк нет.
– Их можно приобрести в любом магазине, – зачастил Феликс. – Хочешь, я куплю для тебя штанишки? Размер вроде тридцать восьмой европейский.
– Тридцать шесть. А лучше тридцать четыре, – поправила я. – Спасибо, но я уже качу к домику Майи Михайловны.
– Очень жаль, – грустно произнес он, – хотел провести с тобой вечер. Слушай, давай перенесем свидание на девять? Ты успеешь привести себя в порядок. Пойдем не в «Рагу», хоть я и заказал столик, а в «Чемпион», неподалеку от клиники.
– Хочу в «Рагу», – закапризничала я, – там вкуснее всего.
– Хорошо, – согласился Маневин. И вдруг поинтересовался: – А что тебе у них особенно нравится?
– Все! – сказала я.
– Хорошо, что ты в отличие от большинства женщин не думаешь о диете, – засмеялся мой потенциальный жених. – Знаешь, все-таки нам действительно лучше встретиться завтра. В городе пробки, тебе надо вымыться, переодеться, причесаться. Зачем спешить? Оставайся дома.
– Огромное тебе спасибо! – обрадовалась я. – Переносим поход в «Рагу» на следующий вечер.
– Чем планируешь сегодня заниматься? – осведомился Маневин.
– Сначала залезу под душ, – ответила я, решив не рассказывать, что намерена после чистки перышек спешно укатить из дома, – потом посмотрю кино и засну. Никаких сил нет.
– Погода меняется, – подхватил профессор, – весна скоро. Как там Рудольф Иванович?
Пару минут мы болтали о всякой ерунде, потом распрощались. Я без приключений добралась до дома Николаевой, встала под теплую воду, тщательно вымылась, высушила волосы и, решив выпить чаю, пошла на кухню. Рудольф, находившийся там, увидев меня, запрыгал, как расшалившийся котенок.
– Похоже, у тебя распрекрасное настроение, – отметила я. – Видишь, как хорошо держать диету, сразу легкость в движениях появляется.
Любимец Майи Михайловны сел, подхватил с пола нечто бежево-золотистого цвета, подбросил в воздух, проследил, как «игрушка» падает на пол, снова подцепил…
– Эй, ты чем забавляешься? – удивилась я.
Рудольф Иванович дернул лапой, и то, чем так увлеченно играл кот Николаевой, спланировало прямо к моим ногам. Я нагнулась, подняла непонятный предмет и замерла.
Я держала небольшую кисточку, сделанную из тонких бежевых полосок кожи, среди которых мелькнуло несколько золотых шнуров. Мне тут же вспомнились модные сапоги администратора клиники. Хорошо помню, как та подбежала к Розе за ключами. А как она же, когда старшая медсестра извинилась за свою оплошность, мол, вынудила ее выйти на улицу, весело ответила: «Пустяки! Зато я показала всем свои новые сапожки».
И я еще в тот момент подумала: вот совпадение, сама недавно купила такие. Я приобрела их в Париже, где шопинг намного дешевле, чем в Москве, но все равно большая жаба начала душить меня прямо посреди улицы Сент-Оноре
[18]
. Став обладательницей чудесных сапог, я считала, что буду самой модной из всех московских модниц, и вдруг увидела точь-в-точь такие же на ногах сотрудницы клиники. Ясное дело, я сразу же внимательно оглядела их и заметила, что бежевые кожаные кисточки с золотыми шнурами, украшавшие бегунки молний, отсутствуют. И теперь мне стало понятно почему: дама с ресепшн потеряла одну кисточку, вот и отцепила вторую. Внимание, вопрос дня! Каким образом одно из украшений попало в дом Майи Михайловны?
Я посмотрела на Рудольфа Ивановича.
– Жаль, милый, ты не можешь рассказать, где нашел прибамбас, но подозреваю, что обнаружил его в спальне Майечки. И плохо, что твоя временная нянька не может вспомнить, как зовут милейшую особу, встречающую посетителей клиники очаровательной улыбкой.
Кот свалился на бок и стал прилежно вылизывать лапу, а я поспешила к телефону, который связывает коттедж с лечебницей.
– Добрый вечер, Дашенька, – весело произнесла Роза, едва я сняла трубку. – Как там наша Майечка? Есть ли хорошие новости?
– Каждый день беседую с Ритой, будущей невесткой Николаевой. Пока положительных изменений в состоянии Майи Михайловны нет, она по-прежнему находится в реанимации, телефоном там пользоваться запрещено, – отчиталась я.
– Отсутствие плохих новостей уже хорошая новость, – откликнулась старшая медсестра, – Майечка сильная женщина, она преодолеет болезнь.
– Очень надеюсь, – вздохнула я.
