– Я частями, ладно?
– Ладно… Ты хоть что-то сделал?
– А как же. – Он оживился. – Сделал! С Китаем у меня интересная штука получается, такой, понимаешь, Китай… А уж народу! Ты прав был, Лесь, – тут не в жратве дело. Что-то тут другое.
– Наличие еще одного разумного вида уже само по себе способно сдерживать рост населения, – сказал я. – А Европа как там?
– Европу я пока не трогал. А степняки все равно прут. Так я пойду? Пока вызовов еще нет, а?
– Валяй. – И, когда он уже торопливо двинулся прочь, окликнул его: – Эй, а кота-то как зовут?
– Васька, – ответил он, не оборачиваясь.
* * *
Я было двинулся к себе, но на вахте меня задержал Тимофеич.
– Тут Георгий звонил. Так он просил зайти.
– Когда?
У меня по спине пополз неприятный холодок.
– Полчаса как, – сказал Тимофеич. – Он так и сказал: как появится, пусть сразу зайдет.
И я поперся в Административное здание.
Кабинет Окружного Попечителя располагался на шестом этаже – я умучился, пока дошел. Лестница была крутая, лифтом я не мог воспользоваться – просто шахта с площадками-выступами, овеваемая потоками восходящего воздуха.
Раздвижная дверь была закрыта, сквозь матовые стекла проглядывал смутный силуэт – в кабинете горел верхний свет.
Я постучал и, услышав приглушенное «входите», закрыл за собой дверь.
– Вызывали? – спросил я как можно нейтральнее.
– Да, – сказал Гарик, – вызывал. Извини, если оторвал…
Неужели пронюхал, подумал я. Сколько ни внушал себе, что ничем таким, собственно, я и не занимаюсь, ощущение нечистой совести все равно не проходило.
– Ничего… я только пришел.
– Тем более, – гуманно заметил Гарик. – Как там твои? Валентина?
То ли он и впрямь всех подопечных по именам помнил, даже их домочадцев, то ли досье просмотрел… скорее, второе.
Я невыразительно сказал:
– Ничего.
– Как Вовка? Сколько ему?
– Семь будет. – Я все гадал, что ему, собственно, надо.
– Говорят, ты в Нижний вчера ходил, – мимоходом заметил Гарик.
– Вон оно что…
– Ну, ходил. Однокурсника своего навещал. А откуда, собственно…
– Ну что ты, Лесь, – укоризненно произнес Гарик, – как маленький.
Я так с Вовкой разговариваю. Чтобы, не приведи Господь, не подумал, что с ним обращаются снисходительно.
– Знаю я твоего Шевчука… слышал.
– А слышал, так чего тебе от меня надо? – сухо сказал я. – Сами и разбирайтесь. Затравили человека… парень такие надежды подавал.
– Да ладно тебе, – примирительно заметил Гарик, – чего разбушевался? Шевчук – диссидент, тоже мне новость. А то я не знал. Все вы – диссиденты. Кто явный, кто скрытый.
– Ты за всех-то не расписывайся. Есть же индекс толерантности…
– Брось, Лесь. Мы с тобой оба отлично знаем, что такое индекс толерантности – как надо, так и сделаем. Америка… – Гарик вздохнул. – Да там исторически сложилось – ее же на паритетных началах осваивали… Считай, с нуля начинали. И то, знаешь… У них там свои комплексы – индейцев повывели, теперь каются, волосы на себе рвут. Я, что ли, против равноправия? Нечего из меня палача народов делать. Но нельзя же сразу вожжи распускать – это уже не демократия, милый мой, это анархия… А эти пустозвоны… Ну, собираются они там, в галерее этой, митингуют… А то я не знал. Не в этом, Лесь, дело. За малого я и вправду беспокоюсь – потомок моего согнездника как-никак. Вот уж ему там точно делать нечего. Повлияй на него, а? Не игрушки же.
– Ну, – я помялся, – не знаю…
– Так сколько, ты сказал, Вовке? – спросил Попечитель. Глаза у него были сплошь черные – ни зрачков, ни радужки. У них у всех такие. – Семь?
Я стиснул зубы и промолчал.
– Тесты он этой осенью сдает? – Он вздохнул. – Талантливый мальчик. До меня доходили слухи. Низкая толерантность, но талантливый… Но низкая толерантность.
Сука, подумал я. А вслух сказал:
– Бросьте, Гарик. В этом возрасте они все такие.
– Мы хотим организовать школу здесь, – рассеянно заметил шеф, – при Институте. Здесь ему было бы легче.
Над головой у шефа виднелся циферблат часов, издевательски смахивающий на нимб. Я украдкой взглянул: без пяти десять.
Он вздохнул.
– Неспокойно сейчас, Лесь. Сам знаешь. Нижний Город – чисто тебе Америка; наркота эта, детишки с кастетами… поговорил бы ты с ним, с Себастианом, мозги бы вправил… Меня-то он не послушает – еще сильней упрется. Тебя-то где так отделали? На Подоле?
Я машинально потрогал скулу.
– Сам ударился.
Гарик пожал плечами. Сейчас он больше всего напоминал нахохлившегося ворона.
– Так поможешь?
У меня опять заболела скула.
– И не проси, Гарик. Хватит с меня.
– К Валентине твоей я сегодня съездил. – Гарик поднял голову и поглядел мне в глаза. – С утра пораньше и поехал. Изложил ей ситуацию. Недоразумение у вас вышло, я так понимаю.
Я кисло сказал:
– Иди ты к черту.
– Ты же сам его видел, Лесь! Мне с ним не сладить – упертый малый. А так – способный парень, добрый. Таким больше всех достается… сам знаешь. Если бы Вовка твой…
– Ты орла своего с Вовкой не равняй. Вовка последний раз уписался всего два года назад.
– Ну вырастет же он, дай бог… Лично я тебя прошу, Лесь, понимаешь? Лично.
– Если ты ждешь, что я буду тебе докладывать…
– Незачем мне это. Без тебя, знаешь, найдутся. Ты только за Себастианом присмотри.
Он вздохнул и извлек из ящика стола пухлый том.
– Американские «Анналы» пришли. Хочешь посмотреть?
Я насторожился.
– А что?
– Да там, Смитсоны…. доктор Шапиро, знаешь такого? Так он примерно те же разработки ведет, что ты с этим своим… как там его? Только они свою модель на ископаемом материале строят – они в Австралии копали. Первая комплексная экспедиция, между прочим. И в Африке. Я так подумал, что тебе интересно будет.
Сукин сын, мерзкий паршивый сукин сын… обложили они меня, со всех сторон обложили. Я молча взял журнал, развернулся и пошел к выходу.
– И тебе пора о докторской подумать, – сказал Гарик у меня за спиной.
* * *
Вернувшись в лабораторию, я занялся журналом – сначала неохотно, потому что ощущал себя опоганенным. Дозволенная храбрость – уже не храбрость. Мерзко, когда каждый твой шаг отслеживается, но еще омерзительней, когда все, что ты делаешь, просто равнодушно принимают к сведению. Но в конце концов я увлекся – Шапиро начал с того же, что и я… умные идеи приходят в умные головы одновременно… стоило появиться достаточно сложным машинам… Обидно – Ким все на ощупь осваивал, железо сам собирал, из тех списанных деталей, что я ему притащил. А у них мало того, что машины в свободном доступе – покупай, не хочу, – так еще и средства для этой экспедиции на Зеленый Континент выделили.
