— Его жена умерла восемь месяцев назад, рак горла. От
второго брака у нее сын. Семнадцать лет. Он тебя интересует?
— Нисколько, — ответила я и похвалила Евгения
Петровича за оперативность.
Проснулась я рано и, с трудом дождавшись восьми часов,
отправилась на кладбище. Утро выдалось прохладным, солнце проглядывало как-то
робко, а ветер был неприятным.
Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться до кладбища.
Я купила цветов у торговки возле центральных ворот и пошла по аллее. Орлов был
прав, найти нужную могилу оказалось легко. Ее окружала крепкая металлическая
ограда, хоть и было это запрещено, вдоль ограды цветы в стеклянных вазах, цветы
выглядели довольно свежими, значит, могилу не так давно посещали. Бюст из
черного мрамора. Не знаю, был ли он похож на покойную, но мне о ее внешности
ничего не сказал, кроме одного: девочка заплетала две косички. Слава Богу,
фотография тоже была. Я присела на скамью напротив и стала ее рассматривать.
Худенькое личико, светлые волосы, грустные глаза. В принципе, если немного
похудеть и напустить в глаза печали… Конечно, мне не четырнадцать, и на фото я
в любом случае не похожа, но и девчушка сейчас заметно бы выросла. Попробовать
стоит. Я взглянула на мраморную плиту… «Моей любимой доченьке», далее шло
трогательное четверостишие. В целом мне понравилось. Должно быть, Папа в душе
сентиментальный человек. Для меня это весьма кстати.
На обратном пути я навестила мамину могилу, оставила цветы и
немного посидела на зеленой травке. Солнце проглянуло между облаков: погода
вроде бы налаживалась.
Дома меня ждал сюрприз: Док вернулся, готовил в кухне обед и
старательно делал вид, что ничего похожего на ссору позавчера не произошло.
— Ты откуда? — спросил он нерешительно.
— С кладбища.
— К маме ездила?
— Ага, — кивнула я, чтобы не вдаваться в подробности.
Док продолжил возню на кухне, прятал от меня глаза и
томился. В конце концов не выдержал и спросил:
— Хорошо ли прошло свидание?
— Отлично. Серега Геббельс скончался.
— Как? — опешил Док и даже уронил нож.
— По-моему, от множественных пулевых ранений в область
груди и голову… Док, сядь ради Бога. — Я испугалась за его самочувствие и
торопливо пододвинула стул. Он сел, моргнул несколько раз, уставившись на меня,
а потом остервенело стал протирать стекла очков кухонным полотенцем.
— Ты?..
— Спятил, Док? — тяжко вздохнула я и даже закатила
глаза. — На кой черт мне его убивать? Никакой мне от этого пользы.
— Ты догадываешься, кто убил?
— Конечно. Сашка Монах. — Я коротко рассказала о
своем приключении.
— И что теперь? — поинтересовался он нерешительно.
— Я еще не придумала. Вот что, Док, я, пожалуй, подамся
в прислуги. — Он отчетливо икнул, надо полагать, от неожиданности, а я
поторопилась объяснить:
— Видишь ли, мне очень хочется познакомиться с Папой,
для этого надо как-то зацепиться в его квартале. Купить там дом нам не по
средствам, и Орлов подсказал мысль: пойти в услужение к кому-нибудь из «новых».
— Орлов знает о твоей затее?
— Конечно.
— И он… он согласен с тем, что ты задумала?
— Его согласия я не спрашивала. Придется тебе сегодня
дать объявление в газету: «Квалифицированная горничная…» и все такое, может,
кто и клюнет.
— Варя, — покачал он головой. — Что ты
несешь? Делать ты ничего не умеешь…
— Ну, Док… — обиделась я. — С пылесосом я
как-нибудь справлюсь…
— И ни одна женщина в здравом уме не возьмет тебя в дом
прислугой. Посмотри на себя в зеркало. Горничные такими не бывают.
— Я буду выглядеть исключительно скромно. Темный халат,
косынка, глазки опущены.
— Чепуха, — отмахнулся он и стал разглядывать
потолок, а я ждать. — Ладно, — минут через пять заявил он. —
Попробуем решить эту задачу иначе. У меня есть знакомый, адвокат, несколько лет
назад у него были проблемы. Если он не забыл, кто я такой, то не откажется
посодействовать. У него дом где-то в том районе.
Я притащила из прихожей телефон и поставила перед Доком. Еще
раз вздохнув, он набрал номер. Знакомый оказался человеком благодарным и не
только сразу вспомнил, кто такой Док, но и с ходу согласился помочь, а мой друг
попотчевал его грустной историей: у него сейчас на руках пациентка, нуждающаяся
в отдыхе, из города уезжать нежелательно, потому требуется уединенный дом
где-нибудь в пригороде, лучше, если с садом, срок — пара месяцев, цена значения
не имеет. Конечно, место должно быть тихим, а народ вокруг нелюбопытным.
Адвокат раздумывал пару минут.
— Могу предложить один дом на улице Пирогова, это по
соседству со мной, хозяева, мои клиенты, сейчас в Испании, вернутся в конце
августа. Думаю, обо всем договориться не составит труда.
— Огромное спасибо, — сказал Док и даже руку
приложил к сердцу, точно Валерий Васильевич, так звали адвоката, мог его
видеть.
— Я позвоню завтра, часиков в десять, — пообещал
тот. — К этому времени все будет решено.
Док еще раз поблагодарил приятеля и простился, потом
уставился на меня.
— Ты гений, — заявила я. — Улица Пирогова —
это как раз то, что нужно.
— Варя, ты сумасшедшая… Извини… Допустим, мы будем жить
в одном квартале с этим мафиози, и что? За два месяца ты можешь ни разу не
увидеть его.
— Это мы посмотрим, — не поверила я. —
Что-нибудь обязательно придет мне в голову, главное, чтобы мое появление там не
выглядело особенно подозрительно. Ты все сделал правильно: дом на Пирогова
предложил сам адвокат, мы, так сказать, в соседи мафиози не напрашивались.
— Варя, я не понимаю, что ты задумала… — покачал Док
головой.
— Немного повеселиться, — ответила я, посидела,
раскачивая ногой и с увлечением разглядывая узор на стене, после чего спросила:
— Док, ты ведь играешь в шахматы?
— Играю.
— Хорошо?
— По-моему, прилично.
— Придется тебе обучить меня этой премудрости.
— О Господи, Варя, как можно играть в шахматы с тобой?
