— А я вот не сматываюсь. Скука там смертная. Впрочем,
здесь тоже. Наверное, скоро уеду. А может, останусь… не знаю.
— Надеюсь, что все-таки останетесь, — пропел он и
сграбастал мою руку.
«Ему что, опять ночевать негде?» — подумала я и ошиблась, с
ночевкой у Монаха проблем не было, да и просто проблем тоже, так, проблемки. Не
далее как две недели назад, сама о том не зная, я очень ему помогла, устранила
надоедливого человечка, теперь тому светило минимум пять лет, и Сашка, думая об
этом, прямо-таки дрожал от счастья. В настоящий момент он прикидывал, как бы
половчее за меня взяться.
В баре ему уже надоело, он жаждал более интимной обстановки,
потому ухватил меня за руку и стал наглаживать ладонь, глядя на меня с большим
чувством, а я мысленно вздохнула: на черта мне этот дар, только всю малину
портит. Если б не он, млела бы я сейчас под Сашкиным взором и не знала, каких
богов благодарить за такой подарок.
За эти годы Монах ничуть не изменился, а если и были
кое-какие перемены в его внешности, так только в лучшую сторону. Модная
стрижка, модный костюм, полкило золотых украшений (о вкусах, в конце концов, не
спорят), глаза смотрят с озорным лукавством, зубы сияют подозрительной
белизной. Стильная рубашка без галстука и двухдневная щетина сбивали с толку,
ни в жизнь не догадаешься, кто перед тобой сидит. Телезвезда, да и только.
Чтобы немного испортить ему настроение, я спросила:
— А чем занимаетесь вы?
— Банковским делом, — легко ответил он.
«Неужто банки грабишь?» — чуть не брякнула я и
поинтересовалась:
— Наверное, самое главное в жизни для вас работа?
— Вовсе нет.
— Невероятно, что кто-то думает иначе, чем мой
муж. — В этом месте мы тихо засмеялись, а Монах покачал головой: мол, все
я понимаю, муж с утра до ночи сшибает бабки, а его жена злится, что лучшие годы
проходят мимо, и сетует на отсутствие тепла и ласки.
— Для меня работа — это только работа, — заявил
он, чтобы малость подбодрить меня. Я усмехнулась, тем самым выразив
сомнение. — Сегодня здесь скучно, — сказал он, когда развлекаться с
моей ладонью ему надоело. — Я знаю одно классное местечко, там сейчас
веселье в самом разгаре.
— Да? И где же такое местечко?
— Неподалеку. Я на машине, так что через пятнадцать
минут будем там.
Разумеется, никуда я с ним ехать не собиралась, я еще
помнила о прошлой встрече, когда лишилась ребер (точнее, ребра, со вторым я
рассталась совершенно добровольно), но просто послать его к черту было бы
неразумно, поэтому я, немного подумав, сказала:
— Нет. Сегодня уже слишком поздно, да и вряд ли это
заинтересует моего друга. Может быть, в другой раз…
— Жаль, — вздохнул Монах, и в самом деле сожалея,
но надежды не терял и вновь сграбастал мою руку. Далась она ему… — Почему бы
нам не познакомиться поближе? — запел он, глядя на меня с веселым
озорством.
— Хотите что-нибудь рассказать о себе? —
поинтересовалась я с видом полнейшей невинности, он хохотнул и заулыбался.
Вообще Монах был веселым парнем.
— С удовольствием, — сказал он. — И совсем не
против побольше узнать о вас.
— Обо мне неинтересно, — вздохнула я. — Все
существенное я вам уже рассказала.
— А вот я совсем не уверен в этом.
Через пару минут моя нога оказалась зажатой его коленями,
ладони не было никакого покоя, и, судя по взгляду Монаха, он твердо решил со
мной поужинать, а также позавтракать, со всем остальным, что следует между
этими двумя приемами пищи. В общем, он поставил себе целью совратить меня и
даже не догадывался о том, как напрасны его старания. То место, где когда-то
было ребро, неожиданно заныло, вызывая у меня крайне неприятные воспоминания.
Тут мысли Монаха скакнули в неожиданном направлении, он
вдруг вспомнил какого-то Геббельса и испугался, что тот ему все испортит. Так
как мне был известен лишь один человек с такой фамилией, а Сашке испортить
вечер он никак не мог по причине своей давней кончины, я поначалу растерялась и
лишь несколько секунд спустя сообразила, что это вовсе не фамилия, а кличка.
Довольно затейливо, надо сказать. Что общего у бандита с бывшим министром
пропаганды «третьего рейха»? Все-таки странная у них манера давать друг другу
прозвища: если Матвеева кличут Матвей — это понятно, а вот что такое Геббельс?
Или, к примеру, тот же Сашка: кого угораздило назвать его Монахом и по какой
такой причине? Это что, ирония?
Пока я размышляла над хитростями чужих кличек, Сашка,
сидящий лицом к двери в бар, перевел взгляд в ту сторону, кого-то увидел и едва
заметно нахмурился, правда, ненадолго. Губы дрогнули в улыбке, а сам Сашка
приподнялся и махнул рукой. Проявлять любопытство и оборачиваться я не стала.
Подойдет, кого он там узрел, вот и посмотрю.
— Привет, — сказал Сашка, а я увидела рядом с
собой парня совершенно невероятной внешности. То, что это Геббельс и есть,
стало ясно без Сашкиной подсказки: лицо парня было почти точной копией
покойного министра, исключение составляла прическа, в отличие от оригинала этот
щеголял бритым черепом. Несуразным в его облике было то, что знаменитая
обезьянья мордашка венчала мощное туловище. Шея, которую с трудом стискивал
ворот рубашки, как-то странно переходила в нечто мелкое, узкое и нелепое. На
первый взгляд создавалось впечатление, что у парня вовсе нет головы, и только
спустя полминуты можно было понять: голова, конечно, есть, но уж очень она
миниатюрная. Я сидела, таращилась на вновь прибывшего и моргала, а они с Сашкой
обменялись крепким рукопожатием.
— Отдыхаете? — Геббельс посмотрел на меня не без
лукавства и сказал Сашке:
— Познакомь с подругой.
— Варвара, — ласково пропела я, а он представился:
— Сергей.
Ну вот, и никакой он не Геббельс, так я и думала.
Он пододвинул стул и сел между нами. Монах мысленно послал
его к черту, но продолжал улыбаться, из чего я сделала вывод: Серега парень
непростой и Сашке не только друг, но и скорее всего командир. Серега
приглядывался ко мне с большим интересом, мысли его начинались со слов: «Во
дает Монах, какую бабу оторвал, где он их только находит?» — и закончились
злорадным: «Перетопчешься, Санек».
