— Он, видимо, перенёс какое-то потрясение! — объяснила она Мэри Поппинс. — Джордж, Джордж, ну скажи нам, что случилось? В чём дело?
— Нервы не выдержали! — сказал мистер Бэнкс, подняв побледневшее лицо. — Вот в чём дело. Я переутомился. Мне мерещатся всякие ужасы.
— Какие ужасы? — вскрикнула миссис Бэнкс.
Мистер Бэнкс отпил глоток воды.
— Только я вошёл в переулок, как вдруг, — начал он с дрожью в голосе и закрыл глаза, — как вдруг я увидел его прямо у нашей калитки!
— Кого — его? — закричала миссис Бэнкс.
— Белого зверя. Что-то вроде леопарда. И весь он был усеян незабудками. А когда я подошёл к калитке, он… он… посмотрел на меня. Страшными зелёными глазами. Прямо мне в глаза! Потом он кивнул и… и… и сказал: «Добрый вечер, Бэнкс!» — и побежал по дорожке.
— Да ведь… — начала было миссис Бэнкс.
Мистер Бэнкс остановил её, подняв руку:
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Все леопарды сидят в Зоопарке, и на них не бывает незабудок, и так далее. Я сам всё это прекрасно знаю. И понимаю, что никакого зверя на самом деле не было. Вот это как раз и доказывает, что я серьёзно болен. Ты бы лучше вызвала доктора Симпсона.
Миссис Бэнкс кинулась к телефону.
И тут с лестничной площадки донеслись звуки, похожие на икоту.
— Что у вас там случилось? — спросил мистер Бэнкс умирающим голосом.
Но Джейн с Майклом не могли произнести ни слова. Их одолел припадок бешеного хохота. Они задыхались, и захлёбывались, и катались по полу.
И не без причины. В то самое время, когда мистер Бэнкс рассказывал о том, что его напугало, в окне детской появилась белая фигура. Она неслышно спрыгнула с подоконника на пол, а оттуда вскочила на каминную полку. И там она теперь сидела, подвернув хвост и прижав усы, вся усеянная маленькими голубыми и зелёными цветочками, — фарфоровая кошечка Майкла…
— Да-а, таких бесчувственных, бессердечных детей я никогда не видел, — сказал мистер Бэнкс с обидой, сердито глядя на ребят.
Но они расхохотались ещё громче. И они хихикали, и давились, и икали от смеха до тех пор, пока Мэри Поппинс не повернула голову и не взглянула на них.
Тут наступила тишина. Даже икота у ребят прошла. Это был такой свирепый взгляд, что кому угодно стало бы не до смеха…
Глава пятая
Шарик шарику рознь
— Мэри Поппинс! — начала миссис Бэнкс, влетая в детскую. — Мэри Поппинс, не могли бы вы кое-что купить во время прогулки? — и она робко улыбнулась, словно побаивалась отказа.
Мэри Поппинс, сушившая у огня кофточки новой сестрички — Аннабел… повернулась к миссис Бэнкс.
— Может быть, — сказала она не слишком приветливо.
— Да, понимаю, — сказала миссис Бэнкс ещё более робким тоном.
— А может быть и нет, — продолжала Мэри Поппинс, тщательно вытряхивая шерстяную кофточку Аннабел и вешая её на каминную решётку.
— Хорошо. Если у вас найдётся время — вот список и вот деньги. Фунт стерлингов. И, если останется сдача, можете её истратить.
Миссис Бэнкс положила то и другое на комод. Мэри Поппинс ничего не сказала. Она только хмыкнула.
— Ах да! — вдруг вспомнила миссис Бэнкс. — Близнецам придётся сегодня идти пешком. Робертсон Эй сел сегодня утром в коляску — он принял её за кресло, — и теперь её надо отдавать в починку. Вы справитесь без неё? И ещё с Аннабел на руках!
Мэри Поппинс открыла рот — и тут же захлопнула его.
— Я, — сказала она резко, — могу справиться со всем, решительно со всем на свете. И даже больше. Если захочу.
— Знаю, знаю! — залепетала миссис Бэнкс, бочком подвигаясь к двери. — Вы подлинное сокровище. Неоценимое и сказочное, и я уж не знаю, какое сокровище и совершенство во всех отно…
Все эти комплименты она договаривала уже на лестнице.
— И всё-таки… и всё-таки иногда мне хочется, чтобы она не была таким Совершенством, — пожаловалась миссис Бэнкс портрету своей прабабушки, вытирая пыль в столовой. — При ней я себя чувствую маленькой и глупенькой! Словно я опять становлюсь девочкой! А я не девочка! — Миссис Бэнкс вздёрнула голову и смахнула пылинки с фарфоровой коровы. — Я важная особа — мать пятерых детей! А она это забывает!
Она продолжала вытирать пыль, думая обо всём, что она хотела бы высказать Мэри Поппинс, но в то же время зная, что никогда на это не осмелится.
Мэри Поппинс положила список покупок и фунт стерлингов в сумочку. В мгновение ока она уже приколола шляпку и вылетела из дома с Аннабел на руках. Майкл и Джейн, держа за руки Близнецов, еле поспевали за ней.
— Ноги в руки, пожалуйста! — скомандовала она строго, обернувшись к ним.
Ребята ускорили шаг, волоча Близнецов за собой. Подмётки Джона и Барби шаркали по асфальту, руки несчастных Близнецов чуть не отрывались, но Джейн и Майкла это мало волновало. Они думали только о том, как бы не отстать от Мэри Поппинс. А главное — о том, что она сделает со сдачей…
— Две пачки свечей, четыре фунта риса, три фунта постного сахара, шесть фунтов рафинада, две банки томата, посудный ёжик, пару рабочих перчаток, полпалочки сургуча, пакет муки, зажигалку, две коробки спичек, две головки цветной капусты и пучок ревеня! — огласила свой список Мэри Поппинс, влетев в первую лавочку за углом.
— Мешок рабочих перчаток, — повторил Бакалейщик, нервно облизывая не тот конец карандашного огрызка.
— Муки, я сказала! — сурово напомнила ему Мэри Поппинс.
Бакалейщик покраснел как маков цвет.
— Ах, извините! Я нечаянно! Хорошая погода, правда?.. Да-да. Я ошибся. Значит, пакет пер… м-м-м-муки.
Он поспешно писал.
— Две коробки ёжиков…
— Спичек! — процедила Мэри Поппинс.
У Бакалейщика затряслись руки.
— Ох, простите! Это, наверно, карандаш виноват — он всё время пишет не то! Надо купить новый. Спичек, конечно же! И ещё вы сказали?..
Он поднял глаза и тут же опустил их, уставившись на карандашный огрызок.
Мэри Поппинс развернула список и снова раздражённо прочитала его вслух.
— Очень жаль, — сказал Бакалейщик, когда она дошла до конца, — но ревеня, к сожалению, нет. Может быть, возьмёте черносливу?
— Ни в коем случае! Пакет саго!
— Ой, Мэри Поппинс, не надо, не надо саго! Мы ели его на прошлой неделе, — запротестовал Майкл.
Она только бросила взгляд на него, затем на Бакалейщика — и оба поняли, что надежды нет. Саго будет.
Бакалейщик, покраснев ещё сильнее, пошёл его отвешивать.
