Сердце Коула начало стремительный отсчет. «Решай».
Диана нежно поцеловала его, и Коул ответил, а его руки
заскользили и сжались у нее на запястьях. Его тело напряглось, а в глазах
постепенно разгорался огонь. Приложив ладонь к ее щеке, он медленно провел ею
вниз, обхватил Диану за шею. «Еще!»
Коул запустил пальцы в ее волосы, впился в губы и перевернул
Диану на спину.
Его язык дразнил, настаивал и медленно сводил женщину с ума,
чресла вжимались в ее тело — жестко и требовательно.
Диана притянула его ближе. Он расстегнул ее рубашку, и от
увиденного у него захватило дух. Острые бутоны сосков, венчавших два прелестных
бледных полушария, были прекрасны!
Коул прикоснулся к соску, и тот затвердел еще сильнее. Диана
застонала, выгибаясь во взрыве наслаждения. Стараясь сдерживаться, он поцеловал
другой сосок, и ее пальцы невольно вцепились ему в шевелюру.
Коул вспыхнул от желания. Он снова перевернулся на спину,
привлекая Диану к себе. К его удивлению, она запахнула рубашку и стала
приподниматься. Коул остановил ее в тот самый момент, когда она ощутила его восставшую
плоть.
Диана поняла, почему он не спешит. Она склонила голову,
избегая его взгляда, и неловко принялась застегивать рубашку.
— Не смей!
Диана вскинула голову, по-прежнему сжимая полы рубашки. Коул
развел в стороны ее руки.
— Какая красота, — прошептал он, спуская рубашку с ее плеч,
и подхватил обеими ладонями ее груди.
Сердце Дианы загрохотало от невыносимого блаженства. Коул
внезапно понял: он каждой клеточкой чувствует реакцию Дианы. Он коснулся ее
сосков большими пальцами, и как по команде затвердели его собственные соски.
— Прикоснись ко мне, — шепотом попросил он. От его
прерывистого стона у Дианы задрожали руки. Она склонилась над ним и накрыла
губами его сосок. Коул глубоко вздохнул, и Диана почувствовала, как дрогнули
под ней его бедра — так, словно он уже был в ней, а потом какая-то сила вдруг
пригвоздила ее к Коулу. Они ласкали друг друга руками и губами, срывая одежду.
Ее тело казалось мраморной скульптурой. Он был одновременно
и повелителем, и рабом. Его стонам Диана внимала, как музыке. Коул принимал ее
вздохи, как благословение. Они застыли в неподвижности, пока ее тело привыкало
к медленно пульсирующему теплу внутри, и вдруг осторожные толчки сменились
яростными, требовательными ударами. Диана с дрожью подавалась навстречу, а Коул
погружался в нее вновь и вновь — в отчаянной попытке завладеть ею целиком. Она
вскрикнула, достигнув вершины, и он мгновенно догнал ее.
Потом Диана лежала в его объятиях, и слезы капали ему на
грудь. Коул смотрел на яркие и ясные звезды, а перед глазами плыл туман.
Коул мысленно встал на колени перед небесами. Он был готов
на любые сделки, подкупы и обещания.
Не дождавшись ответа, мужчина умоляюще прошептал:
— Пожалуйста!
Он приложил ладонь к ее влажной щеке, и Диана повернулась,
чтобы коснуться ее губами.
— Я люблю тебя, — прошептала женщина. Ему было даровано
благословение.
Лежа на широкой кровати, положив голову Коулу на грудь,
Диана улыбалась в ожидании его слов. Ее не покидало ощущение, что сейчас,
именно в эту минуту, он хладнокровно пересматривает свое будущее.
Диана с любопытством размышляла, как он преодолеет
препятствия, вставшие перед их неоперившимся браком. Он любит ее, она любит его
— остальное не важно, и тем не менее существует немало осложнений.
Она живет в Хьюстоне и руководит крупной компанией.
Он живет в Далласе и руководит еще более крупной компанией.
Она мечтает о ребенке.
Он не хочет детей.
Наверное, для решения этих проблем мало опыта и желания,
необходимо еще и чудо.
Она задремала, а когда проснулась несколько минут спустя,
рядом с кроватью горела лампа. Коул взял Диану за руку, их пальцы переплелись.
— Я поразмыслил, — нежно начал он, — и пришел к следующим
выводам.
Диана замерла в нетерпении, желая узнать, как далеко он
зашел в своих решениях.
— Проблему представляет логистика, — продолжал Коул,
заметив, как блеснули смехом глаза Дианы, и крепче прижал ее к себе. —
По-моему, ты должна перебраться в Даллас, дорогая. Я не могу перевести
«Объединенные предприятия» в Хьюстон — по нескольким причинам, не говоря уж о
том, что это финансовое самоубийство.
Диана притворно вздохнула:
— Мы должны жить отдельно, в разных городах. Коул воспринял
ее слова всерьез:
— Это невозможно.
— Таким было соглашение. Мы заключили нерушимый устный
договор:
Коул высокомерно отмел этот довод:
— Нерушимый устный договор — бессмыслица. Сплошное
противоречие.
— Значит, конец сделке?
Коул пристально вгляделся в обманчиво невинные нефритовые
глаза, опушенные длинными темными ресницами под причудливо изогнутыми бровями.
— Диана, ты прекрасна, — прошептал он. — Скажи, что ты
задумала?
— Я согласна перевести административный отдел компании
Фостеров в Даллас, а производственный оставить в Хьюстоне под руководством
Кори.
— Тогда проблема решена, — удовлетворенно произнес он,
склоняясь, чтобы поцеловать ее. Его тело уже охватил трепет.
Она провела ладонью по его плоскому животу, и в глазах у нее
блеснула надежда.
— О чем бы ты ни умоляла этим взглядом, я согласен, — заявил
Коул.
— Я умоляю о детях. Твоих детях.
Коул серьезно нахмурился, склонив голову:
— Сколько?
Ее улыбка засияла подобно солнечному лучу, глаза
заискрились, как овальный бриллиант в восемь каратов в кольце, которое Коул
надел Диане на палец, пока она дремала. Он привез кольцо сюда, надеясь на
лучшее. Но он не смел и надеяться на такое!
— Я хотела бы троих детей, — призналась Диана.
— Одного, — сурово возразил Коул.
— Если ты согласишься на двоих, я отдам тебе Парк-плейс,
Бордвок и всю свою арендованную собственность.
— Договорились! — со смехом заключил он.
Глава 49
Дверь в комнату Кэла была открыта, и Диана вошла без стука.
Коул не стал будить ее, а в записке предложил приехать к Кэлу, когда она
выспится. Диана слышала, как беседуют на кухне Коул с Кэлом, пока Летти готовит
завтрак.
