Коул… С минуту Диана обдумывала ситуацию, а затем выбралась
из шезлонга и решительно нашарила в шкафу халат. Она просто обязана извиниться
перед Коулом.
Прислонившись к стене и стиснув челюсти, Коул прислушивался
к душераздирающим рыданиям из соседней комнаты. «Я — пария, — думал Коул в
приступе презрения к самому себе, — дьявол, уничтожающий все, к чему
прикасается. Я всего лишь Гаррисон, мне не место среди порядочных людей. Кто
дал мне право считать, будто я смогу подняться выше любого другого Гаррисона?!
Я умею делать деньги, покупать дорогую одежду, следить за собой, но мне никогда
не отмыть грязь Кингдом-Сити, приставшую к душе и заложенную в моих генах.
Я мог бы заключить сделку с любой женщиной на свете — с
актрисой, официанткой или какой-нибудь пресыщенной аристократкой — таким же
нравственным и духовным банкротом, как и я сам». Диана Фостер не относилась к
числу этих женщин — она была совсем другой. Изысканной. Очаровательной.
Неприкосновенной.
Неотразимой…
Он не имел права приближаться к ней прошлой ночью, а тем
более убеждать выйти за него замуж! Более того — он, грязный ублюдок, спал с
ней! Он и не подозревал, что такое может случиться. Его уверений и сдержанности
не хватило даже на один день! Он сказал, что его это уязвлено. Когда речь шла о
Диане, он должен забыть про эго.
Коул почувствовал щемящую боль в груди и вздрогнул, услышав
негромкий стук.
— Коул, можно поговорить с тобой?
Он разрешил ей войти, и Диана шагнула в спальню, комкая в
руке салфетку, одетая в простой белый шелковый халат с темно-синей монограммой
на кармане. Давно почившая совесть Коула проснулась, взывая к праведному гневу.
Двадцать четыре часа назад Диана входила в отель с горделивым достоинством
королевы. Прошел всего один день после ее свадьбы с Коулом Гаррисоном, и она
превратилась в убитую горем, несчастную женщину. Если их брак продлится еще год,
вероятно, она так же махнет на себя рукой и отчается, как его мать.
— Диана… — начал он, стараясь говорить бесстрастным тоном.
Она протестующе покачала головой, и волосы у нее вспыхнули
медью в свете лампы.
— Пожалуйста, сядь, — с дрожью выговорила Диана, направляясь
к пухлым креслам. — Я должна кое-что сказать тебе. «Наверное, она собирается
отказаться от сделки».
— Я уже догадался, о чем ты хочешь сказать, — заявил Коул,
упершись локтями в колени.
— Прежде всего я должна извиниться за свое ребяческое
поведение. Я придавала слишком большое значение тому, что подумают люди, и
стыдилась. Знай, я горжусь тем, что вышла за тебя замуж, и начиная с
завтрашнего дня в этом никто не усомнится.
Коул недоуменно уставился на ее бледное лицо. Диана отвела
глаза и принялась разглядывать собственные пальцы. Овладев собой, она снова
вскинула голову и встретила его взгляд:
— Я очень сожалею о том, что случилось вчера ночью в
самолете.
— Мне бы не хотелось углубляться в объяснения, — неловко
начал Коул, — но прошлой ночью нас влекло друг к другу. Я чертовски хотел тебя.
И знал, что ты меня хочешь. — Его внезапная ленивая улыбка была сродни
признанию. — Откровенно говоря, — мягко добавил он, — мое желание питал неиссякаемый
источник — тот самый, из которого ты пила еще в детстве, много лет назад.
Она медленно поднялась, и Коул последовал ее примеру.
— Я не стану ни сожалеть, ни извиняться, — заявил он. — Мы
хотели друг друга — вот и все. Мы собираемся провести еще неделю вдвоем. Мы
женаты.
Диана вновь поддалась чарам его баритона. — Но еще важнее
то, что мы друзья. Может, ты с чем-нибудь не согласна?
— Нет, — покачала головой Диана, вглядываясь в его серьезное
лицо. — Что же ты предлагаешь?
— Я предлагаю тебе обдумать реальный медовый месяц со мной
на ранчо. Только не отвечай сразу, — поспешно добавил он. — Подумай хорошенько,
ладно?
Диана смутилась:
— Ладно.
— В таком случае, — продолжал он, по-братски целуя ее в лоб,
— немедленно уходи отсюда, пока я не заставил тебя сделать еще один серьезный
шаг.
Глава 40
Коул давно свыкся с любопытными взглядами представителей и
того и другого пола, которые устремлялись на него, стоило ему где-нибудь
появиться, однако никогда еще его не подвергали столь откровенному и
пристальному разглядыванию, чем в то утро, когда он вошел в офис компании
Фостеров. Через несколько минут он понял. Диана поддерживает со своими
служащими гораздо более дружеские отношения, чем он — со своими, и при этом
нравится своим подчиненным гораздо больше, чем обычно нравятся работодатели.
Особенно такие, как Коул.
Коул привык, что к нему относятся с благоговением, страхом,
даже скрытой враждебностью, но всегда с уважением и никогда — радушно и
искренне, а тем более дерзко. Диана познакомила его с каждым сотрудником
каждого отдела, и Коулу пришлось выслушать уйму разнообразных поздравлений,
напутствий и комплиментов: от строгих приказов заботиться о Диане до шутливых
замечаний, что благодаря разнице в росте он наверняка станет главой семьи, и
прозрачных намеков на его физические достоинства. Сначала он был изумлен, а
затем счел происходящее забавным. Бойкая двадцатилетняя девица из
производственного отдела похвалила его галстук, а прикованный к инвалидному
креслу художник поинтересовался, как удается Коулу поддерживать такую
великолепную форму. Когда они достигли отдела продаж, еще одна особа так
высказалась по поводу телосложения Коула, что тот недоверчиво повернулся к
Диане.
— Что она сказала? — шепотом спросил он, Диана опустила
голову, скрывая улыбку:
— Что у тебя «классная задница».
— Так я и думал. — Спустя минуту он повернулся к Диане. —
Женщине в соседней комнате — та, у которой руки перепачканы краской, —
понравился мой галстук. Спасибо, что ты одолжила мне его.
Сегодня утром он выяснил, что захватил с собой только черный
галстук для смокинга, а не темно-синий, как ему казалось. Диана отправилась к
себе в спальню и вернулась с коробкой.
— Он понравился мне с первого взгляда, — объяснила она. —
Вот я и купила его, чтобы подарить… кому-нибудь.
По замешательству Дианы Коул догадался, что этот подарок был
предназначен для Пенворта, и хотя галстук оказался немного ярче, чем те, к
которым он привык, Коул обрадовался.
— Не одолжила, а подарила, — поправила Диана. — Я покупала
его не для Дэна, а просто на всякий случай.
Пресс-конференцию намечалось провести в просторном кабинете
Дианы, где уже толпились десятка три репортеров и фотографов. Около двери Диана
остановилась и, повернувшись, поправила галстук Коула привычным жестом жены.
