Диана и Коул несколько минут посвящали Синди в подробности
своего брака, после чего гостья проявила завидные способности, планируя
публичное заявление. Вскоре стало ясно, что наилучший выход для всех
заинтересованных лиц — дать краткую пресс-конференцию завтра утром. По
поведению Синди Коул понял: она рада, что Диана избавилась от клейма брошенной
невесты Пенворта. Она просияла, узнав, что Диана и Коул давно знакомы.
Когда обсуждение было завершено, Диана отправилась проводить
Синди. Вернувшись, она застала Коула на кухне.
— Где ты предпочитаешь сегодня переночевать? — спросила она.
Коул окинул ее удивленным взглядом.
— А разве у меня есть выбор?
— Моя квартира, — невинно заявила Диана, — или «Балморал».
— Выбираю квартиру. Она кивнула:
— Пожалуй, тебе стоит позвонить пилотам и предупредить их,
что у тебя изменились планы, и принести чемодан сюда.
Глава 39
Воспоминания о минувшей ночи нахлынули на Диану, едва она
начала застилать свежим бельем кровать в комнате для гостей. Эти сны казались
такими реальными и вместе с тем… вымышленными: плывущее по воздуху ложе,
демон-любовник, заставивший Диану вести себя смело, как никогда прежде, настойчивые
губы, руки — нежные и сильные…
Она потрясла головой и потянулась за наволочкой, смущенная
собственными мыслями, но видения вернулись вновь. Голубые огни. Темная комната
с низким потолком, наполненная паром, дымом или чем-то другим, серым и
полупрозрачным.
Коул бесшумно вошел в комнату с черным чемоданом в одной
руке и кейсом в другой.
— Можно?
Со сдавленным криком Диана обернулась, но тут же
рассмеялась:
— А, это ты…
Коул тревожно оглядел ее, ставя кейс на пол:
— Кого же ты ждала — Джека Потрошителя?
— Вроде того, — сухо отозвалась Диана.
— Ты нервничаешь из-за меня? — не отставал он. Обернувшись,
Диана проследила, как он медленно снимает пиджак, — неожиданная интимность
этого заурядного действия словно загипнотизировала ее.
— Нет, конечно, нет! — фальшивым тоном заверила она. Не
сводя с Дианы глаз, Коул уронил пиджак в кресло, ослабил галстук и снял его
через голову. На миг Диане показалось, что он собирается раздеться прямо перед
ней.
Понимающая улыбка тронула уголки его губ, когда Коул
расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки.
— Нет, ты нервничаешь из-за меня, — заявил он. Диана
попыталась оправдать свое поведение и прибегла к полуправде.
— Ты и в самом деле здесь ни при чем. Пока ты спускался к
машине, мне вспомнился сон, который я видела вчера ночью. Он был… довольно
впечатляющим…
Коул расстегнул вторую пуговицу, и у него странно блеснули
глаза.
— Что же это за сон?
— Помнишь давнишний триллер «Ребенок Розмари»?
— Кажется, в нем женщину чем-то одурманили, а затем
принудили к сношениям с дьяволом?
Диана кивнула и отвернулась, включив ночник.
— Ну так вот, — продолжала объяснять она, отходя к двери, —
вчера ночью я была этой женщиной.
Пальцы Коула застыли.
Не замечая, какой словесный удар только что нанесла, Диана
шагнула через порог, но остановилась, положив руку на выключатель:
— Твоя ванная вот здесь. Может, тебе нужно что-нибудь еще?
Подумай, пока я не легла.
— Не помешала бы перевязка, — сардонически заявил он. Диана
быстро оглядела его изумленно распахнутыми глазами:
— Для чего?
— Для моего эго, Диана.
Диане показалось, что она ослышалась. Кивнув, она вышла из
комнаты.
— Спокойной ночи.
Оказавшись в безопасности за дверью собственной спальни,
Диана машинально отдалась ежедневному ритуалу перед отходом ко сну. Под душем
она вспоминала названия всех статьей в трех последних номерах «Красивой жизни».
Пока она сушила волосы, ей взбрело в голову припомнить имена тех, с кем училась
в седьмом классе. Надевая пижаму, она принялась составлять список
рождественских подарков.
Наконец, подойдя к туалетному столику, чтобы проверить, на
какое время поставлен будильник, Диана разразилась слезами.
Выхватив пригоршню салфеток из коробки, она босиком
прошлепала к шезлонгу в дальнем конце комнаты, рухнула в него и разрыдалась.
Впервые с тех пор, как она взяла в руки номер «Инкуайрер» и прочла о свадьбе
Дэна, она упивалась жалостью к себе. Закрыв лицо руками и прижав к глазам
салфетку, она раскачивалась из стороны в сторону и рыдала.
Она вспомнила, как хвалил Дэн ее ум и внешность и молчал, не
желая критиковать вслух ее поведение в постели.
— Ублюдок! — прошептала женщина и заплакала еще горше.
Диана подумала, сколько лет потеряла, пытаясь подстроиться к
его ритму жизни — только затем, чтобы отдать его какой-то девчонке.
— Чудовище! — всхлипнула она, не переставая раскачиваться.
Мысли о нелепом браке с Коулом Гаррисоном вызвали новый
поток слез.
— Чокнутая!
Представив себя пьяно шатавшейся во время церемонии, она
простонала:
— Идиотка!
Потом ей вспомнилось, как сегодня утром Коул галантно
ухаживал за ней, помогая справиться с похмельем, и добродушно усмехался,
рассказывая о ее выходках предыдущей ночью.
Диана задумалась о сне, о мужчине, который пытался
отвергнуть ее дурацкие поползновения. И не сумел. Он ясно дал ей понять, что
сексуальная и эмоциональная близость не входит в условия их договора, и она
согласилась. А потом при первом же удобном случае бросилась ему на шею, и
только благодаря доброте Коул преодолел свое отвращение и занялся с ней
любовью.
А она в ответ на его доброту, внимание и самопожертвование
только что нанесла ему чудовищное оскорбление, сравнив его любовь с ужасной сценой
из «Ребенка Розмари». Коул слишком гордый, он болезненно воспринимает разницу в
их социальном положении, и, должно быть, это замечание уязвило его гораздо
сильнее, чем то, что она забыла о случившемся.
Измученная, Диана уткнулась головой в колени. Плечи у нее
тряслись от стыда и отчаяния.
Она плакала до тех пор, пока у нее не заныло в висках.
Немного успокоившись, Диана вытерла глаза и высморкалась. Задумчиво разглядывая
картину на противоположной стене, она заново оценила прошлое и задумалась о
будущем. Надо нанять более опытный персонал, перепоручить ему часть своих
обязанностей и позаботиться наконец о себе. «Я отправлюсь в Грецию, — решила
Диана, — в роскошный круиз по островам, навещу друзей в Париже, осмотрю все
памятники Рима, увижу Египет. Возможно, отважусь на мимолетную связь. Или даже
две. По современным меркам я живу, как монахиня. Я заслужила отдых, более чем
заслужила. Но я постараюсь не нарушить договор с Коулом и ничем не оскорбить
его».
