Коул нашел это объяснение неубедительным.
— Вы хотите сказать, что всех хищников с такой гигантской
территории загнали за ограду? — Он взглянул на Диану, ожидая ответа, но она,
по-видимому, увлеклась, обводя указательным пальцем узоры на рукоятке своего
ножа.
— Разумеется, нет! — воскликнула Кори. — Комиссия по фауне
обнаружила, что популяция волков в Йеллоустоуне вышла из-под контроля,
поскольку их естественный враг, черный оцелот, был почти полностью истреблен в Скалистых
горах. Оцелотов пришлось завозить из Калифорнии, и те загнали волков в горы.
Диана почувствовала устремленный на нее взгляд Коула и,
подняв глаза, перехватила его понимающую улыбку.
— Весьма правдоподобная история, — сдержанно заметил он.
— И мне так казалось, — ответила Диана, подавив смешок. Кори
переводила взгляд с одного на другого, мысленно повторяя давний довод, которому
в детстве поверила без колебаний. Теперь, повторенный вслух, он звучал нелепо.
— Диана… — подозрительно произнесла она, — значит, это
вранье?
— Это полнейшая чепуха! — перебил Генри Бриттон. —
Удивительно, как ты могла на нее купиться. Кори!
Втайне Коул считал решение Дианы идеальным, но в качестве
нового и к тому же временного члена семьи не имел права выступить в защиту
противоположного мнения. Вместо этого он заключил:
— Значит, вы провели вдвоем страшную ночь и не смогли
участвовать в конкурсе?
— Напротив, я выиграла второй приз — за искренность, —
сказала Кори с усмешкой.
— Поздравляю, — ответил Коул.
— Поздравлять следует не меня, — , криво улыбнулась Кори. —
Меня всего лишь запечатлели на снимках.
— Кто же вас сфотографировал?
— Диана. Когда я увидела медведя и встала на четвереньки,
она решила, что я заметила лося и пытаюсь выйти из кадра, и потому нажала
затвор — так, как я ее учила. Фотоаппарат принялся работать в автоматическом
режиме. Когда мы вернулись в лагерь, я выбросила пленку, но Диана сохранила ее
ради шутки. Пленку проявили, Диана выбрала три кадра — как требовали условия
конкурса — и отослала их.
— Да, — с улыбкой вспомнила Мэри Фостер, — и журнал
«Национальная фотография» даже воспользовался подписями, которые придумала
Диана.
— Что же это были за подписи? — поинтересовался Коул.
— Первый снимок изображал нашу с мишкой встречу, — со смехом
сообщила Кори. — Эта фотография называлась «На старт…». На втором снимке
запечатлены мы с косолапым, выпрямившись в полный рост, готовые броситься
наутек, — его Диана назвала «Внимание…». А последняя фотография, на которой мы
спасались бегством, естественно, — «Марш!».
Глава 37
Сестры задали тон своим рассказом о поездке в Йеллоустоун, и
к тому времени, как с десертом было закончено, все домочадцы успели поведать
хотя бы несколько забавных случаев из своей жизни, даже Спенс Эддисон. В конце
ужина к Коулу стали относиться как к желанному слушателю.
Последней прозвучала история о том, как поступила Роза
Бриттон, выслушав в шоу Опры Уинфри восторженные признания в любви поклонниц
Генри. После того как смолк добродушный смех, Мэри Фостер с улыбкой взглянула
на Коула.
— Боюсь, вскоре вы узнаете все самые страшные тайны нашей
семьи, — произнесла она.
— Я никому их не выдам, — заверил ее Коул с ответной
улыбкой, втайне забавляясь сравнением этих «страшных тайн» со своими
собственными. Он был благодарен и удивлен, что ужин прошел так гладко и все
приняли его словно нового друга семьи.
Все, кроме Эддисона.
Эддисон даже не старался соблюдать нейтралитет, и Коул
догадался: Спенсу не нравится брак Дианы. Но он был слишком хорошо воспитан,
чтобы тревожить родственников какими-либо проявлениями холодности. Коул знал,
что мужчины вроде Эддисона, неизменно придерживались общества себе подобных, не
важно, сколь глупыми, ограниченными или даже злобными ни были их влиятельные
друзья. По своему социальному положению Эддисон считался врагом Коула в любой
ситуации, в которой Коул противостоял кому-нибудь из членов «привилегированного
сословия». Коул прекрасно понимал это и потому всегда старался вызвать
противников вроде Эддисона на открытый бой, где они не могли спрятаться за
многочисленными светскими ритуалами и этикетом. Только тогда они испытывали
неловкость и терялись, и поединок начинался почти на равных.
Но в данном случае Коул не видел причин вынуждать Эддисона
переходить от пассивной неприязни к открытой враждебности. Диана уже вышла за
него замуж, и почему-то Коул не сомневался, что она не откажется от
заключенного соглашения.
Ей можно доверять, понял Коул Он уже доверял ей, и сознавать
это было непривычно и тревожно. Но затем он представил себе Диану, ковылявшую
по лесу вслед за Кори, и его тревога сменилась весельем.
Несмотря на доброжелательную атмосферу, царившую за ужином,
прощание вышло неловким и скомканным.
Новобрачным полагалось покидать дом невесты под дождем из
риса и радостных пожеланий родных и друзей. Застигнутая врасплох семья Дианы
пыталась импровизировать, и, с точки зрения Коула, эти усилия выглядели так же
мило, как и сами родственники.
Мать Дианы смущенно протянула руку зятю и пробормотала:
— Как приятно было вновь встретиться с вами после стольких
лет, Коул! Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидим вас здесь?
— Разумеется.
Дедушка пожал ему руку:
— Добро пожаловать в… добро пожаловать к нам в любое время.
— Спасибо.
Спенсер Эддисон не придавал событию особого значения, но
выказал больше дружелюбия, чем неприятия:
— Вот уж не знал, что Диана не выносит грязь и змей. А как
же большой черный уж, который жил в конюшне Хэйуордов?
Желая воспользоваться возможностью и доказать Спенсу, как
добр был Коул даже в то время, Диана опередила его:
— Коул выдрессировал его так, что он и не показывался, когда
я приезжала.
— В самом деле? — произнес Спенс, поворачиваясь к Коулу и
приподнимая брови в насмешливом удивлении. — Как это вам удалось?
— Я привез из Скалистых гор черного оцелота, и тот загнал
ужа под крышу, — пошутил Коул.
— Так ты меня обманул? — со смехом воскликнула Диана.
Кори обняла Коула.
Бабушка снабдила его десятком пирожков и свежеиспеченной
булкой
