— Мне кажется, что если я буду содержать все в идеальном
порядке и как можно лучше справляться с домашними делами, такой же упорядоченной
будет и моя жизнь. В ней не случится ничего плохого.
Кори ошеломленно уставилась на сестру:
— От кого ты услышала такую чепуху?
— От врача, к которому папа возил меня после смерти бабушки
и дедушки. Этот психоаналитик собирался помочь мне справиться с утратой
стольких родных людей сразу.
— Какой болван! С благими намерениями он наговорил тебе
всякой ерунды и заставил почувствовать себя ненормальной?
— Нет, все это он втолковывал папе, а я их подслушала.
— И что же ответил папа?
— Он сказал, что этому человеку самому не помешает
обратиться к психоаналитику. Понимаешь, в Ривер-Оукс принято водить детей на
приемы к психоаналитикам. Окружающие посоветовали папе так поступить, и в конце
концов он послушался.
Кори вернулась к прежним мыслям:
— Поддразнивая тебя аккуратностью, я просто пыталась
объяснить: удивительно, что мы с тобой так здорово подружились, несмотря на то
что мы такие разные. Иногда я кажусь самой себе безнадежно заблудшей овечкой,
которую ты из милости приняла под свое крыло — зная, что я никогда не стану
такой, как ты. Бабушка говорит, что горбатого могила исправит и что из свиного
уха не сошьешь шелкового кошелька.
— Заблудшая овечка! Свиное ухо! — выпалила Диана. — Да нет
же! Я многому научилась у тебя! У тебя есть достоинства, которые я мечтаю
приобрести.
— Назови хотя бы одно, — скептически потребовала Кори. — То,
что в их число не входят мои школьные успехи или моя грудь, я уже знаю.
Диана рассмеялась и в притворном возмущении закатила глаза,
но затем серьезно произнесла:
— Прежде всего ты предприимчива и смела.
— Благодаря одному из своих «предприятий» я наверняка
окажусь за решеткой, прежде чем мне стукнет восемнадцать.
— Ни в коем случае! — возразила Диана. — Я хотела сказать,
когда ты решаешь что-нибудь сделать — например, фотографии со строительных
лесов у нового небоскреба, — ты забываешь об опасности и осуществляешь
задуманное!
— Ты ведь лазила наверх вместе со мной.
— Но я этого не хотела. Я трусила так, что едва держалась на
ногах.
— И все-таки полезла за мной.
— Вот об этом я и говорю. Прежде я не делала ничего
подобного. Жаль, что я не похожа на тебя.
Кори надолго задумалась, а затем ее глаза коварно блеснули.
— Ну что же, если ты хочешь стать такой, как я, начнем с
этой спальни. — И она завела руку за плечо.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты когда-нибудь дралась подушками?
— Нет, а по… — Слова Дианы потонули в пухлой подушке,
шлепнувшейся ей в лицо. Кори метнулась к изножью кровати и пригнулась, ожидая
возмездия, но Диана сидела неподвижно, дожевывая печенье и держа подушку на
коленях. — Неужели ты все-таки решилась? — наконец произнесла она, пристально
глядя на Кори.
Обманутая ее невозмутимым видом. Кори спросила:
— Почему бы и нет?
— Потому что теперь мне придется… отплатить тебе тем же!
Диана сорвалась с места так стремительно и прицелилась так метко, что Кори не
успела увернуться. Смеясь, она бросилась за еще одной подушкой, и Диана
последовала ее примеру. Пять минут спустя, когда встревоженные родители
распахнули дверь спальни, им пришлось вглядываться сквозь летающие по комнате
перья, чтобы обнаружить двух девочек — они лежали на полу, заливаясь смехом.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — произнес мистер
Фостер тревожно.
— Бой подушками, — задыхаясь, ответила Диана. Перо прилипло
к ее губам, и она попыталась снять его двумя пальцами.
— Нет, просто сдуй или сплюнь, — со смехом посоветовала
Кори, а затем продемонстрировала этот способ.
Диана старательно повторила увиденный прием, а затем зашлась
в хохоте, увидев гримасу на лице отца. Перья кружились у него над головой,
опускались на плечи, а он стоял, словно окаменев, рядом с новой мамой Дианы,
которая пыталась скрыть усмешку.
— Мы уберем все, прежде чем ляжем спать, — пообещала Диана.
— Ни за что, — непримиримо заявила Кори. — Ты должна
провести ночь среди этого мусора. Если сумеешь — значит, еще не все потеряно, —
может быть, ты вскоре станешь отъявленной неряхой вроде меня!
Все еще лежа на полу, Диана взглянула на Кори и подавила смешок.
— Ты и вправду так думаешь?
— Да, шанс есть, — торжественно поставила диагноз Кори, — но
тебе придется как следует потрудиться.
Едва Роберт Фостер попытался возразить, жена потянула его за
рукав прочь из комнаты. В коридоре Роберт недовольно взглянул на нее:
— Разве девочкам не следует прибраться сегодня же?
— Завтра будет в самый раз, — отозвалась Мэри Фостер.
— Но эти подушки стоили недешево. Диане следовало вспомнить
об этом заранее. С ее стороны было бездумно и безответственно портить их.
— Боб, — мягко произнесла Мэри, увлекая мужа к спальне, —
такого обостренного чувства ответственности, как у Дианы, я не встречала еще ни
у одной девочки.
— Я научил ее быть такой. Взрослый человек обязан осознавать
последствия своих поступков.
— Дорогой, — прошептала Мэри, — она еще ребенок. Роберт
задумался, и вскоре озорная улыбка приподняла уголки его губ.
— Ты права. Но неужели ты считаешь, что уметь сплевывать
перья так важно?
— Необходимо, — со смехом отозвалась его жена. Склонившись, Роберт
поцелуем стер улыбку у нее с лица.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— А я люблю Диану.
— Знаю, и потому моя любовь к тебе крепнет с каждым днем. —
Повалившись в постель, Роберт потянул за собой жену, пытаясь просунуть руки ей
под шелковый халат. — Ты ведь знаешь, что я люблю Кори?
Она кивнула, одновременно протягивая руку за подушкой,
прислоненной к спинке кровати.
— Вы изменили нашу жизнь, — продолжал Роберт.
— Спасибо, — шепотом ответила Мэри и уселась рядом с мужем.
— А теперь позволь изменить твои представления.
— О чем?
