— Мистер Гаррисон именно тот человек, в поддержке которого
Диана больше всего нуждалась сегодня. К ней вернулась гордость, она вновь
выглядит счастливой.
— Диана с честью вынесла испытание, — вставил Спенсер.
— Диана — воплощенная практичность, — добавил дедушка. — Она
всегда знала, что Дэн ей не пара, и потому не питала никаких иллюзий.
— Диана умеет бороться и побеждать, — согласилась Кори.
— Для Дианы этот вечер был последней каплей! — ровным тоном
возразила Роза Бриттон.
— Чепуха, бабушка, — отмахнулась Кори. — Она всегда была
независимой и самостоятельной. Она сдержанна, вынослива и, кроме того…
— И кроме того, — торжествующе перебила бабушка, указывая на
неоспоримое доказательство эмоционального состояния Дианы, — она только что
ушла с моей черной сумкой!
Это откровение заставило всех родственников одновременно
повернуться и в тревоге раскрыть рты, созерцая уходящую Диану. Родные и друзья
прекрасно знали о неустанном внимании Дианы к мелочам; ее чувство стиля стало
таким же легендарным, как и ее способность выглядеть идеально и быть предельно
собранной в самых сложных обстоятельствах. А сейчас на столе лежала маленькая
сумочка Дианы — блестящая безделушка от Джудит Лейбер в форме украшенной
драгоценными камнями засахаренной сливы с серебристым хвостиком и зелеными
листьями. То, что она ушла в роскошном лиловом платье с объемистой черной
сумкой, было настолько несвойственно для Дианы, что вся семья не на шутку
встревожилась.
— Как видите, — печально заключила бабушка, — Диана наконец
дошла до ручки.
Глава 25
— Если вы и вправду готовы танцевать со мной, — пошутил
Коул, когда они приблизились к бальному залу, — я предлагаю вам сначала выпить.
— Он остановился у банкетного стола, где приборы остались нетронутыми, вынул
бутылку шампанского из ведерка со льдом и наполнил бокалы. — Алкоголь обладает
обезболивающим эффектом, — пояснил он Диане с усмешкой, — а танцевать со мной —
болезненное и опасное занятие.
Диана взяла бокал и подумала, что согласилась бы танцевать с
Коулом даже босиком, даже если бы обувь партнера была усеяна шипами. Женщины
уже не провожали ее взглядами, полными презрения или жалости. Диана с
удивлением отметила, что теперь они посматривали вовсе не на нее, а на Коула, и
Диана не могла винить их в этом. Густые черные волосы, пронзительные серые
глаза и высокая, атлетическая фигура делали Коула Гаррисона неотразимым.
Те самые мужские качества, которые заставляли
девочек-подростков мечтать о нем еще много лет назад, сейчас проявлялись в
полную силу. В Коуле всегда чувствовалась грубоватая мужественность и
страстность, но теперь их дополняла аура холодной утонченности и неукротимой
властности.
Стоя у входа в зал, Диана потягивала шампанское, наслаждаясь
смущением на лицах тех же знакомых, которые совсем недавно в упор разглядывали
ее, всем своим видом демонстрируя жалость или злорадство.
Оркестр заиграл популярный медленный танец, но когда Диана
попыталась отставить бокал с недопитым шампанским, Коул покачал головой:
— Допейте до дна.
— Вы и в самом деле боитесь отдавить мне ноги? — спросила
она, улыбаясь со смесью благодарности и облегчения.
— Конечно, нет, — насмешливо отозвался Коул. — Я боюсь, как
бы от напряжения и неловкости вы не отдавили ноги мне.
Диана со смехом допила шампанское и взяла Коула под руку,
привлекая его ближе тем бессознательным жестом, который показался Коулу
несколько хозяйским и вместе с тем несказанно порадовал. Он собирался вступить
в переговоры насчет одной из самых важных сделок в своей жизни с прелестной,
ничего не подозревающей женщиной, и она должна была безгранично доверять ему,
чтобы согласиться на его нелепое предложение.
Когда он обнял ее за талию, выйдя на середину зала, Диана
подняла на него сияющие благодарностью глаза:
— Коул!
Он ответил на ее улыбку, но взгляд его серых очей,
разглядывающих Диану из-под полуопущенных век, казался задумчивым и
сосредоточенным.
— Да?
— Вам когда-нибудь говорили, что вы чрезвычайно внимательны
и галантны?
— Никогда. Обычно меня считают холодным, расчетливым и
безжалостным.
Такая несправедливость возмутила Диану. Теперь, когда ее
сердце переполняла признательность, а голова кружилась от вина и шампанского,
Коул Гаррисон представлялся ей самым чудесным и всесильным человеком на свете —
могущественным защитником, поспешившим ей на выручку, победившим ее врагов и
спасшим от унижения. Он был воплощенная смелость и благородство в мире, полном
трусости и коварства.
— Почему люди так несправедливы к вам?
— Потому, что они совершенно правы. Диана хмыкнула:
— Лжец!
Он притворился, будто уязвлен ее словами:
— А вот это не правда.
— Вот как? — Безуспешно пытаясь сдержать улыбку, Диана
решила, что Коул шутит, смущенный ее похвалой, и перевела разговор:
— Для кого же вы все-таки купили это ожерелье?
Он устремил на нее такой долгий и красноречивый взгляд, что
Диана с беспокойством предположила: либо Коул умеет читать мысли, либо он и
вправду потратил сорок тысяч долларов просто ради того, чтобы поддержать ее
сегодня вечером. Но следующие слова Коула развеяли ее сомнения.
— Это ожерелье — свадебный подарок для моей будущей жены.
— Как чудесно! Когда же состоится ваша свадьба?
— Сразу же после того, как я сделаю предложение.
Он произнес это так деловито, что Диана не удержалась от
искушения поддразнить его:
— Или вы нисколько не сомневаетесь, что она согласится, или
надеетесь покорить ее этим ожерельем — что из двух?
— Я бы сказал — и то и другое. Я действительно надеюсь покорить
ее этим ожерельем и абсолютно уверен, что она согласится — как только я изложу
все значение и преимущества подобного решения.
— Вы говорите о браке так, словно предлагаете проект слияния
предприятий, — удивленно заметила Диана.
Коул быстро пересмотрел свою тактику и произнес
притворно-небрежным тоном:
— В последний раз, когда я делал предложение, нам обоим было
по шестнадцать лет. Мне явно следует усовершенствовать свои методы, котенок.
Диана слегка смутилась, обнаружив, что Коул Гаррисон вовсе
не такой решительный и опытный мужчина, каким он представлялся ей в шестнадцать
лет. Но больше всего ее тронуло обращение. Котенок. Давнее прозвище, которое он
припомнил, прозвучало в этот Миг ласково и фамильярно — как напоминание о
временах, когда Диана болтала с Коулом в конюшне Хэйуордов. Вокруг витал
сладкий запах свежего сена и кожаных седел, а бессвязные беседы подростков
прерывали приглушенное фырканье лошадей и стук копыт. Тогда жизнь казалась
Диане совсем простой, будущее — светлым и полным самых заманчивых возможностей.
