— Конечно, мне льстят такие слова, — ответила Диана. — Но я
незаслуженно ношу такой титул: фостеровский журнал «Красивая жизнь»— дело всей
семьи, а я — лишь ее член.
— Вам было всего двадцать два года, когда вы решили открыть
миру стиль жизни, прежде известный только друзьям вашей семьи из Хьюстона. Что
побудило вас к этому — оптимизм молодости? Или вы все-таки подозревали, на
какой риск идете, создавая этот журнал?
— Я опасалась только одного, — серьезно ответила она, но
Коул усмехнулся, поскольку слишком хорошо знал Диану и уловил почти неприметную
лукавую нотку у нее в голосе, — и из-за этого первые два года то и дело
просыпалась по ночам.
Ведущий принял ее ответ за чистую монету:
— Чего же вы боялись? Она расхохоталась:
— Провала! — Ведущий еще давился смехом, когда она добавила:
— Я вынуждена признаться, что богатством и процветанием
некоторые мои предки были обязаны ограблениям банков и угону скота. В сущности,
это продолжалось вплоть до 1900 года, когда самый известный из этих предков,
профессиональный игрок, был убит за мошенничество во время игры в салуне
Форт-Уорта.
Стоя босиком посреди кабинета, подбоченившись, с улыбкой на
губах, Коул восхищался ее непосредственностью и остроумием.
На пороге появилась Мишель с подносом напитков и закусок.
— По какому поводу веселье? — спросила она, поставила поднос
на стол и выпрямилась, разглаживая складки на своих шелковых брюках и рубашке.
Коул кивнул на экран телевизора, не сводя глаз с Дианы.
— Это Диана Фостер, — сразу узнала Мишель. Она выросла в
преуспевающей семье в Далласе, у нее имелись близкие родственники в Хьюстоне, и
потому она знала обо всех вошедших в поговорку «скелетах в шкафу» семей своего
круга. — Она воспользовалась хорошей репутацией своих родных, заняла кучу денег
и начала дело, в котором принимала участие вся семья. Все считали, что у них
ничего не выйдет, но теперь Фостеры процветают. Правда, Диана с тех пор успела нажить
себе уйму врагов.
Коул немедленно встревожился за Диану:
— Почему?
— Мы ведь в Техасе, дорогой, неужели ты забыл? Здесь слишком
крепко держатся за старые традиции, здесь процветает миф о мужском
превосходстве, а слова «настоящий мужчина» произносят с благоговением. В Техасе
богатым мужьям положено баловать своих жен и дочерей и покровительствовать им.
Женам и дочерям не полагается открывать свое дело, а если они и решатся на
такую дерзость, то им не пристало добиваться заметных успехов, не говоря уже о
том, чтобы становиться популярнее мужчин.
Пока Коул переваривал ее слова, Мишель пробежала пальцами по
коротким черным волосам у него на груди.
— И потом, Диана Фостер красива, одинока и элегантна.
Просуммируй все это, и ты поймешь, почему женщины не любят ее, а скорее
завидуют.
Коул перевел взгляд на ее длинные аристократические пальцы с
золотистыми ногтями.
— И ты тоже ей завидуешь? — спросил он, уже зная, каким
будет ответ. В свои тридцать два года Мишель была слишком опытна, мудра, по-женски
сметлива, чтобы завидовать другой. Кроме того, она уже выбрала кандидата на
роль своего третьего супруга, а Диана Фостер не представляла для нее угрозы.
— Нет, — ответила она, запрокидывая голову и глядя ему в
глаза. — Но будь у меня возможность, я не задумываясь поменялась бы с ней
местами. Я уже была жертвой подобного «баловства и покровительства» со стороны
отца и двух мужей.
Эффектная и искренняя, она превращалась в постели в дикую
кошку. Вдобавок к сексуальному и интеллектуальному влечению к Мишель Коул
искренне любил ее. Соединив руки у нее за спиной, он привлек Мишель ближе, —
Тогда почему бы нам не отправиться в постель — чтобы я сам мог побаловать тебя
и побывать в роли покровителя? Она покачала головой и улыбнулась, не сводя с
него глаз.
— В таком случае, — заявил он хрипловато и страстно, — мы
непременно отправимся в постель, и я позволю тебе баловать меня и покровительствовать
мне.
Мишель никогда не упускала возможности заняться с ним
любовью, и потому он удивился, когда она вновь отклонила предложение.
— Почему бы нам не пожениться?
Выражение лица Коула не изменилось. Он беззвучно пошевелил
губами, склонил голову и заглушил ее протесты единственным словом;
— Нет.
— Я родила бы тебе детей, — потрясенно выговорила Мишель,
когда он поднял голову. — Я так мечтаю о детях…
Коул сжал кулаки и впился в ее губы со страстью, необычно
контрастирующей с холодом его слов:
— Я не хочу иметь детей, Мишель.
Глава 13
На столе секретаря зазвонил телефон, и Тина Фредерик подняла
трубку.
— «Красивая жизнь» Фостеров, — произнесла она уверенным и
энергичным голосом — непременным достоинством всех служащих компании.
— Тина, это Синди Бертрилло. Диана Фостер еще не вернулась с
ленча?
Синди, глава отдела по связям с общественностью, спросила
так торопливо, что Тина машинально оглянулась через плечо, чтобы еще раз
убедиться, что вращающиеся двери в дальнем конце вестибюля пребывают в
неподвижности.
— Нет, еще нет.
— Передай, что мне надо с ней поговорить. Срочно. — Хорошо,
передам.
— Она сразу же встречается с тобой, войдя в здание. Не
отходи от стола ни на секунду, пока не увидишь ее и не передашь мою просьбу.
— Ладно. — Повесив трубку, Тина попыталась представить себе,
что за срочное дело могло возникнуть у Синди, но не сомневалась: каким бы оно
ни было, Диана с легкостью уладит его, не выказывая ни малейшего беспокойства.
Спокойствием и чувством юмора Дианы Фостер восхищались все
двести шестьдесят служащих компании, размещавшихся в офисе в деловой части
Хьюстона. Весь персонал — от отдела корреспонденции до дирекции — обожал Диану
за вежливость и уважение к каждому работнику. Какой бы сильный стресс она ни переживала,
сколько бы ни работала, она редко проходила мимо служащего, не одарив его
улыбкой или дружеским жестом.
Именно поэтому Тина резко вскочила с места, когда Диана
ворвалась в дверь несколько минут спустя со свернутой газетой под мышкой и
прошагала мимо секретаря не останавливаясь.
— Мисс Фостер… — позвала женщина, но неизменно вежливая
начальница даже не взглянула на нее.
Диана решительно устремилась по коридору, с обеих сторон
которого помещались кабинки секретарей и кабинеты руководителей отделов. Она не
перебросилась словом ни с одним из них, глядя прямо перед собой, ее лицо было
бледным и застывшим. Она миновала оформительский отдел, даже не упомянув о
следующем номере журнала, нажала кнопку лифта и, едва створки раздвинулись,
поспешно скрылась.
