— В Хьюстоне? — с раздражением переспросил Коул. — Зачем?
— Чтобы присутствовать на балу Белой Орхидеи. Вы
пожертвовали скульптуру Клайнмана для благотворительного аукциона, который
состоится перед балом, и собравшиеся пожелают поблагодарить вас за великодушие.
— Отправьте туда кого-нибудь другого. Все, кто был в
кабинете, удивленно вскинули голову, когда Глория ухватилась за это
предложение.
— Эти дела можно совместить. Должно быть, эта скульптура
будет самым ценным лотом…
— И самым безобразным, — перебил Коул таким убежденным
тоном, что Глория с трудом подавила смешок.
— Зачем же тогда вы ее купили? — вырвалось у нее.
— Мне сказали, что это будет хорошее вложение капитала —
последние пять лет стоимость скульптуры быстро росла. К несчастью, теперь эта
вещь нравится мне не больше, чем в момент покупки. Пусть кто-нибудь другой
отправится в Хьюстон расшаркиваться от имени корпорации.
— Вы должны присутствовать лично, — упрямо возразила Глория.
— Вы сделали чрезвычайно щедрое пожертвование. Собранные средства будут
переданы Американскому онкологическому обществу, этот бал — крупное событие в
жизни страны. Сейчас самое время заняться рекламой, а на следующей неделе
устроить пресс-конференцию.
Коул перестал писать и пристально уставился на Глорию,
одобряя ее служебное рвение — несмотря на сопротивление Коула и его нежелание
сотрудничать, — Ладно, — коротко ответил он.
Глория поднялась и направилась к двери, но, сделав несколько
шагов, обернулась и обнаружила, что мужчины смотрят ей вслед.
— Дело с компанией Кушманов будет упоминаться еще не раз, —
сказала она, обращаясь к Коулу. — Если вам представится случай услышать что-нибудь
о нем в программах новостей, мы могли бы обсудить с вами ситуацию и разработать
план ответных мер для пресс-конференции.
— Непременно послушаю новости, пока буду собираться в
Лос-Анджелес, — с раздражением отозвался Коул.
Глория поспешила к двери.
Когда она вышла, Коул откинулся на спинку кресла и взглянул
на главного консультанта корпорации, который с одобрительным блеском в глазах
пронаблюдал, как удалилась Глория.
— Настойчивая девочка, — заметил Джон.
— Чересчур настойчивая.
— И ножки стройные. — Вдалеке стукнула закрывшаяся дверь, и
Джон перешел к неотложным делам:
— Вот доверенности, которые должен подписать твой дядя к
собранию совета директоров, — произнес он, передвинув бумаги по чистой
стеклянной столешнице, покоящейся на замысловато изогнутых хромированных
трубках. — Коул, мне неприятно каждый раз повторять одно и то же, досаждая
тебе, но твоему дяде давно пора передать тебе свои акции корпорации. Я знаю,
что ты будешь его единственным наследником, но по ночам я часто просыпаюсь в
холодном поту, представляя себе, сколько неприятностей сразу свалится на нас,
когда он одряхлеет или вдруг откажется подписывать доверенность.
Коул сдержанно усмехнулся, взглянув на поверенного, и
смахнул бланки доверенности в кейс.
— Напрасно ты мучаешься бессонницей, — заметил он,
повернулся в кресле и начал рыться в папках, стоящих в сейфе за его столом. —
Пока рассудок Кэла остер как лезвие бритвы.
— Пусть так, — не сдавался Джон, обращаясь к Коулу, — но ему
за семьдесят, а старики способны на нелепые и досадные выходки. Например, в
прошлом году группа акционеров одной компании из Индианы, выпускающей
химикалии, решила препятствовать слиянию с более крупным предел приятием,
которое планировал совет директоров. Эти акционеры разыскали в Калифорнии
старуху, которой принадлежал контрольный пакет акций, унаследованный от мужа, а
затем убедили ее, что действия совета повлекут громадные затраты и значительно
снизят стоимость ее акций. Ее отвезли в Индиану, где она лично проголосовала
против слияния, расстроив все планы совета. А несколько недель спустя она
сообщила совету в письме, что ее заставили так поступить!
Коул запер сейф, развернулся к столу и с нескрываемой
насмешкой оглядел взволнованного поверенного. Кэлвин Даунинг приходился ему дядей
по материнской линии, и Коул не только знал его ближе, чем родного отца, но и
был уверен: опасения Недерли нелепы.
— Насколько мне известно, никто, в том числе и я, не в
состоянии убедить, принудить или заставить Кэлвина сделать то, чего он не хочет,
или запретить ему поступить по-своему.
Когда на лице поверенного отразилось сомнение, Коул привел
первый пришедший ему в голову пример:
— Целых пять лет я убеждал его перебраться в Даллас, но он
так и не согласился. Еще пять лет я потратил, уговаривая его перестроить дом,
однако он уверял, что новое жилище ему не нужно и что это пустая трата денег. К
тому времени капитал дяди составлял по меньшей мере пятьдесят миллионов
долларов, однако он по-прежнему жил в том же ветхом домишке с двумя спальнями,
где родился. Наконец два года назад он решил впервые в жизни как следует
отдохнуть. За шесть недель, которые он провел в отъезде, я нанял подрядчика,
подрядчик привез целую армию плотников, и те выстроили чудесный дом в западной
части ранчо. — Коул закрыл кейс и встал. — Знаешь, где дядя живет теперь?
Джон уловил ироническую нотку в голосе Коула и безошибочно
догадался:
— В том же старом доме?
— Вот именно.
— Чем же он там занимается в полном одиночестве?
— Ну, он не так уж одинок. С ним живет пожилая экономка,
несколько работников помогают ему справляться с делами на ранчо. Дядя проводит
время, либо препираясь с ними, либо читая — последнее всегда было его
излюбленным занятием.
Эти сведения плохо вязались с представлениями Джона о
престарелом фермере из Техаса, — И что он читает?
— Все, что попадется — в зависимости от того, что интересует
его в тот или иной период. Эти «периоды» обычно длятся три-четыре года, и за
это время он проглатывает десятки томов. Например, когда-то он читал только
биографии героев войн, затем переключился на мифологию. Позднее началось
увлечение психологией, философией, историей и, наконец, вестернами и
детективами. — Коул помедлил, делая запись в настольном календаре, и добавил:
— Год назад у него пробудился острый интерес к популярным
журналам, и теперь он читает все подряд — от «Плейбоя» до «Женского журнала» и
«Космополитена», утверждая, что подобные издания лучше всего отражают
менталитет современного общества.
— Вот как? — переспросил Джон, старательно скрывая свое
беспокойство, вызванное причудами и маниями упрямого престарелого миллионера,
который мог при желании создать хаос в сложной структуре филиалов,
подразделений, совместных предприятий и партнеров. — И чтение помогло ему
прийти к каким-нибудь выводам?
