Диана опустила Саманту на пол, усадила к себе на колени
Льюка, а затем вопросительно взглянула на Коула:
— О чем вы?
— Почему это роль приемного родителя для беспризорного пса
должен разыгрывать я, а не вы? Прежде я, разумеется, предполагал, что вы уже
несете свое бремя, предоставив «приют для бездомных», и лишь потом обратились
ко мне.
Поджав под себя загорелую ногу, Диана уселась боком, чтобы
гладить одновременно и Льюка, и Саманту.
— У моего отца аллергия на шерсть. Иначе, — объяснила она
восхищенно уставившемуся на нее песику, — я принесла бы тебя прямо к себе
домой! И ты спал бы в моей постели…
«Счастливый пес!»— неожиданно подумал Коул, наблюдая, как
пятно света пляшет на стене за спиной Дианы, рассеивая мрак. Девушка обладала
такой же способностью излучать свет и придавать прелесть всему, что ее
окружало. «Когда-нибудь она превратится в удивительную женщину… и при этом
изумительную красавицу», — решил Коул.
Ее волосы напоминали тяжелый шелк, а кожа всегда была нежной
и свежей. С каждой их встречей Диана хорошела, ее кожа становилась все
бархатистее, а глаза — ярче. Сейчас ее рост не превышал пяти футов и двух
дюймов — девушка едва доходила Коулу до плеча. В желтых трикотажных шортах и
такой же рубашке с V-образным вырезом она казалась богиней, с длинными
стройными ногами, высокой грудью и тонкой талией. Она словно гипнотизировала
Коула глазами. Он перевел взгляд с ее густых темных ресниц на мягкие полушария грудей,
помедлив, чтобы полюбоваться гладкими щеками и нежными губами…
Осознав, что оценивает женские прелести невинного ребенка,
Коул разозлился на себя за то, что думал о ней… и испытывал желание.
— Просто нелепо, что вы по-прежнему отказываетесь ездить
верхом! — резко выпалил он. При звуках его голоса пес, кошка и девушка
вздрогнули, но Коул был слишком раздосадован, чтобы сдерживаться. — Неужели у
вас нет ни капли смелости?
Диана не верила своим ушам: Коул еще никогда не разговаривал
с ней в таком тоне. Ей захотелось расплакаться, вскочить на ноги, подбочениться
и потребовать объяснений. Но вместо этого она лишь пристально взглянула на
юношу и спокойно отозвалась:
— Я не трусиха, если вы спрашиваете об этом.
— Нет, нет, я имел в виду совсем другое, — пробормотал Коул,
чувствуя себя негодяем. Несомненно, Диана Фостер была одной из самых отважных,
добрых и самостоятельных девушек, каких он только знал. — Признаюсь честно,
впервые упав с лошади, я выплакал себе все глаза, — солгал он, пытаясь утешить
ее.
— Я не плакала, — покачала головой Диана.
— В самом деле? — насмешливо переспросил Коул.
— Да, это правда. Я не плакала даже тогда, когда вывихнула
руку и доктор Полтрона вправлял ее.
— Умница, — похвалил Коул.
— Не совсем. — Диана вздохнула. — Я потеряла сознание. Коул
запрокинул голову и разразился хохотом, но вдруг посерьезнел и посмотрел на нее
так нежно, что сердце Дианы гулко застучало.
— Не меняйтесь, — хрипло попросил он. — Оставайтесь такой,
как сейчас.
Диане не верилось, что все это происходит наяву. Она не
знала, чем закончится сегодняшний вечер, но не хотела, чтобы он заканчивался —
по крайней мере пока.
— Я хотела бы немного подрасти, — неловко пошутила она.
Девушка выпрямилась и подняла голову, словно невольно побуждая Коула
прикоснуться к ее улыбающимся губам.
— Хорошо бы, но в остальном не меняйтесь, — посоветовал он,
пытаясь не обращать внимания на ее соблазнительную позу. — Однажды появится
какой-нибудь счастливчик и поймет, какое вы сокровище.
Услышав жизнерадостное предсказание Коула, Диана сникла.
Опустив голову, она сняла с коленей собаку. Однако девушка не почувствовала за
вежливым замечанием Коула злого умысла, и искренне заинтересовалась его
мнением. — А если он будет мне безразличен?
— Исключено.
— Пока со мной не случалось ничего подобного. Кроме себя, я
не знаю ни одной девушки, которая не была бы влюблена без памяти и убеждена,
что хочет выйти замуж только за своего избранника. — Приподняв руку, она
принялась считать, загибая пальцы. — Кори влюблена в Спенсера… Хейли — в Питера
Митчелла… Дениза — в Дуга Хэйуорда… Мисси влюблена в Майкла Мерчисона… —
Раздраженно махнув рукой, она закончила:
— Перечислять можно до бесконечности.
Она выглядела такой подавленной, что Коул счел своим долгом
исправить положение, прежде чем перевести разговор.
— Наверняка найдется хотя бы еще одна ваша ровесница, у
которой хватает ума приберечь свои чувства для будущего. — Несмотря на то что
Коул втайне считал Барбару Хэйуорд легкомысленной девчонкой, Диана не упомянула
ее имени, и он решил подкрепить свой довод именно этим примером:
— А как насчет Барб? За кого она рассчитывает выйти замуж?
Диана с отвращением подняла глаза к потолку:
— За Гаррисона Форда.
— Так я и думал, — сухо заметил Коул.
— И потом, есть еще вы, — продолжала Диана, намекая на
Валери и прекрасно понимая, что такая уловка отвлечет внимание Коула от нее
самой.
— При чем тут я?
Он казался таким растерянным, что у Дианы проснулась
надежда. Во время многочисленных бесед девушка узнала почти все о прекрасной
блондинке из Джефферсонвилля.
— Я говорю о Валери.
— А, вот оно что! — Коул усиленно закивал, подстегнув
любопытство Дианы.
— Вы давно не получали от нее вестей?
— Мы виделись несколько недель назад, на весенних каникулах.
Перед глазами Дианы мгновенно вспыхнуло яркое видение: Коул
и Валери, бурно, страстно занимающиеся любовью на лоне природы под усыпанным
звездами небом. В минуту слабости Диана взяла ежегодник лос-анджелесского
Калифорнийского университета в главной библиотеке Хьюстона и выяснила, что
Валери не только активный участник женского клуба, но и встречается с капитаном
футбольной команды колледжа. К тому же Валери и вправду была высокая и красивая,
не говоря уже о том, что возрастом и житейским опытом, несомненно, превосходила
Диану. Валери обладала внешностью северной принцессы, а ее улыбка просилась на
плакаты, рекламирующие зубную пасту. Диана предприняла воистину отчаянное
усилие, чтобы не возненавидеть ее. Единственное, что отсутствовало у Валери,
это хорошие оценки. По крайней мере у Дианы с Коулом было нечто общее, их
средний балл составлял 3, 9.
— С какими успехами Валери закончила семестр? — спросила
Диана, снисходя до мелочного соперничества и презирая себя за это.
