Кори с облегчением соскользнула со стула и отнесла тарелки в
раковину, а затем направилась наверх. Обернувшись через плечо, она бросила
Диане:
— Выезжаем через пятнадцать минут. Диана кивнула, думая о
Коуле.
— Бабуля, — начала она, — можно я возьму к Хэйуордам остатки
цыпленка?
Бабушка немедленно разрешила, но сидящие за столом домочадцы
обменялись недоуменными взглядами.
— Диана, — растерянно произнес отец, — зачем Хэйуордам
понадобились остатки цыпленка?
— Это не для них, — пояснила Диана, открывая холодильник и
вытаскивая несколько яблок и апельсинов, — а для Коула.
— Но при чем тут уголь?
[1]
— в замешательстве спросил
Роберт.
Диана рассмеялась.
— Нет, это имя — как у твоего приятеля Коула Мартина, —
поправила она отца. Открыв дверцы стенного шкафа, девушка принялась исследовать
его содержимое, одновременно продолжая:
— Этот Коул работает на конюшне Хэйуордов и живет там. Он
слишком худой — по-моему, ему жаль тратить на еду те небольшие деньги, которые
у него есть.
— Несчастный старик, — пробормотал дедушка, словно
исполнившись сочувствия к бедственному положению ровесника.
— Он не старик, — рассеянно возразила Диана, скользя
взглядом по шеренгам банок с домашними консервами на полках. — Коул редко
рассказывает о себе, но я знаю, что он учится в колледже и вынужден
подрабатывать, чтобы закончить учебу. — Диана искоса посмотрела на бабушку,
которая уже складывала жареные куриные грудки и тушеные овощи в большую
пластиковую банку. — Бабушка, можно я возьму компот из персиков и немного
варенья?
— Конечно, можно. — Миссис Бриттон вытерла руки и подошла к
шкафу, чтобы помочь Диане. Расправив бумажный пакет, она положила туда три
банки варенья.
— В прошлый раз, когда я угостила Коула твоим земляничным
вареньем, — вспомнила Диана, — он сказал, что оно гораздо лучше конфет, а он
без ума от сладостей.
Разрумянившаяся от этой похвалы изголодавшегося незнакомца,
миссис Бриттон гордо присовокупила к угощению еще четыре банки земляничного
варенья, а затем направилась к столу.
— Если он любит сладкое, пусть непременно попробует пирожки
с черникой. Они очень полезные и питательные. — Бабушка взяла с блюда полдюжины
пирожков. — Да, и обязательно угости его ореховым печеньем, которое я испекла
вчера.
Когда бабушка разыскала второй бумажный пакет и снова
шагнула к стенному шкафу, Диана остановила ее:
— Я бы не хотела, чтобы он считал это милостыней, бабуля. —
Виновато улыбнувшись, она добавила:
— Я убедила его в том, что у тебя фанатичное пристрастие к
кулинарии и что у нас после каждого обеда остаются горы еды.
Дедушка поднялся, чтобы налить себе еще кофе, и усмехнулся,
слыша объяснения Дианы. Обняв ее за плечи, он заметил:
— Коул сочтет нас либо безумцами, либо транжирами.
— Несомненно, — призналась Диана, не замечая, что родители
уставились на нее с плохо скрытым изумлением. — Впрочем, было бы гораздо хуже,
если бы он считал, что я занимаюсь благотворительностью, — призналась она с
улыбкой, поднимая тяжелый коричневый пакет.
— Прежде ты ни словом не упоминала об этом парне, — спокойно
заметил ее отец. — Кто он такой?
— Он? Ну, пожалуй… он совсем не похож на моих знакомых.
— Чем не похож? — продолжал допытываться отец. — Может, он
бунтарь? Или ренегат? А может, просто недовольный? Диана задумалась,
остановившись в дверях.
— Наверное, он ренегат, но в хорошем смысле слова. Коул… —
Она взглянула на родных и наконец закончила:
— Особенный. Так мне кажется, и все. Он выглядит рано
повзрослевшим и опытным. Он… словом, он не такой, как остальные, — неловко
договорила она. Жизнерадостно взмахнув рукой, девушка поспешила уйти.
Воцарилось неловкое молчание. Через несколько минут ее отец
обвел взглядом лица родственников:
— Жаль, но я предпочитаю других ее знакомых.
— Этот совсем не похож на них, — подхватила бабушка.
— Вот почему я уверен, что он мне не понравится.
— Роберт, — поспешила успокоить его жена, — это первый
молодой человек, который понравился Диане, и потому ты немного ревнуешь.
Вспомни, точно так же ты вел себя в прошлом году, когда Кори без умолку
твердила о Спенсе.
— Теперь я к этому уже привык, — раздраженно возразил отец.
— Мне и в голову не приходило, что увлечение Кори Спенсом затянется больше чем
на месяц. А оно длится уже год и становится все сильнее.
— Кори влюблена в Спенса, — сухо заметила Мэри Фостер.
— Она решила это еще в тот вечер, когда они познакомились. А
теперь уверена, что хочет выйти за него замуж. Ты давно заглядывала в ее
спальню? Кори облепила фотографиями все стены. Она превратила комнату в
святилище. Полнейшая нелепость!
Генри Бриттон разделял досаду зятя по поводу того, что в
жизни девочек их заменили другие мужчины:
— Она скоро охладеет, вот увидите. В четырнадцать лет
девочки еще не влюбляются по-настоящему.
Его жена взяла карандаш, собираясь закончить простой, но
элегантный эскиз трафарета, который она придумала, чтобы расписать стены в
верхней ванной для гостей.
— Генри, я влюбилась в тебя, когда мне было четырнадцать.
Роберт Фостер потерял нить разговора. Уставившись на дверной проем, где
несколько минут назад стояла его дочь, он произнес:
— Скажите, мне показалось, что Диана покраснела, когда
заговорила об этом конюхе?
— О студенте колледжа, — невозмутимо поправила Мэри и
ободряюще сжала руку мужа.
Слегка расслабившись, Роберт смущенно взглянул на нее:
— Просто насчет девочек я строю такие грандиозные планы… Я
не хочу, чтобы они увлекались мальчиками очень рано — иначе вскоре они поймут,
чего лишились, выйдя замуж совсем молодыми.
— Насчет Кори строить планы незачем, — возразила бабушка. —
С этой задачей она уже справилась сама. Она хочет выйти замуж за Спенса и стать
знаменитым фотографом.
— Надеюсь, в обратном порядке, — хмыкнул Роберт. Бабушка
оставила его слова без внимания.
— А что касается Дианы, по-моему, она станет дизайнером
интерьеров, а может, архитектором или писательницей. У нее немало талантов, но
пока она не стремится проявить их. Не могу смотреть, как пропадает одаренность.
