— Наша задача не путаться под ногами, — процитировала Диана
слова матери и бабушки. — Я заехала за Кори — Барб Хэйуорд пригласила нас
покататься верхом.
— Кажется, Кори у себя в ванной, — заметила мать, —
проявляет пленку.
— По-моему, она не откажется навестить Хэйуордов, —
предположила Диана, направляясь к дому. Признаться, она была уверена, что
сестра составит ей компанию — не столько из желания покататься верхом, сколько
повидать Спенсера Эддисона, который днем наверняка будет у Хэйуордов.
Спальня Кори находилась как раз напротив комнаты Дианы.
Помещения были одинаковыми по размеру и планировке, с отдельными ваннами,
гардеробными и большими стенными шкафами. Но в остальном спальни отличались так
же разительно, как характеры и увлечения их обитательниц.
В свои шестнадцать лет Диана была миниатюрной,
уравновешенной и очаровательно-женственной. Она по-прежнему прекрасно училась и
была заядлым книгочеем, отличалась аккуратностью, неплохими организационными
способностями и держалась несколько скованно с малознакомыми людьми.
Ее спальня была выдержана в старинном французском стиле:
муаровые панели на стенах, кровать с балдахином, застланная желтым покрывалом,
письменный стол, где каждая ручка и клочок бумаги занимали свое место.
Диана вошла в комнату, сложила книги на столе и направилась
к шкафу. Сняв красный хлопчатобумажный свитер, она аккуратно свернула его и
положила на полку рядом с десятком других точно таких же свитеров, разложенных
по цвету.
Темно-синие слаксы Диана повесила там, где висели другие
синие брюки и шорты, а затем босиком прошлепала к шкафу и нашла белые шорты.
Потом она достала темно-синюю тенниску с белой отделкой и натянула ее через
голову. Сунув ноги в белые сандалии, стоящие в вытянутом по струнке ряду обуви
на нижней полке, Диана остановилась у туалетного столика и принялась
расчесывать волосы. Машинально взяв тюбик светло-розовой губной помады, она
слегка провела ею по губам и отступила подальше, глядя в зеркало.
Глядевшая на Диану девушка казалась ей ничем не
примечательной. Те же зеленые глаза и темные ресницы. Даже самые незаметные
тени для век придавали лицу вульгарное выражение, а не подчеркивали красоту
глаз — по крайней мере так решила Диана. Румяна на высоких скулах вызывали у
девушки ощущение, словно она накрасилась для маскарада, тональный крем ничуть
не менял впечатления, поэтому Диана им тоже не пользовалась. Крохотную ямочку в
центре подбородка ей так и не удавалось замаскировать. Волосы были лучшим
украшением Дианы — густые, блестящие от тщательного мытья и расчесывания, но
она предпочитала простые прически, считая, что с их помощью выгодно преподносит
себя. Вспомнив, как жарко и влажно на улице, она быстро собрала волосы в
конский хвост, а затем отправилась к Кори.
Дверь в спальню Кори была открыта, но девушки нигде не было
видно. Диана осторожно принялась пробираться к запертой двери ванной сквозь
кучи одежды, обуви, шарфов, фотоальбомов и прочего мусора, раскиданного по
полу.
— Кори! — позвала она. — Ты здесь?
— Сейчас, — отозвалась Кори. — Только повешу сушиться эту
пленку… Похоже, мне посчастливилось сделать редкий кадр — когда Спенс играл в
теннис в клубе, вечером на прошлой неделе. Пожалуй, я все-таки переключусь на
ночные съемки.
— Выходи скорее. У меня важные новости, — с улыбкой
произнесла Диана.
Увлечение Кори фотографией началось два года назад, когда
мистер Фостер подарил ей фотоаппарат, и переросло в настоящую страсть.
Увлечение Кори Спенсером Эддисоном началось год назад, когда Кори заметила его
на вечеринке. И вылилось в одержимость. Фотографии, изображающие Спенсера дома,
на спортивных площадках и даже у придорожного «Макдоналдса», за рулем машины,
были прикреплены к зеркалу Кори, к ее доске для заметок и теснились на стенах
комнаты.
Несмотря на то что Спенс был звездой футбольной команды
Южного методистского университета, где встречался с хорошенькими студентками,
Кори свято верила: удача, упорство и молитвы когда-нибудь сделают так, что
Спенс будет принадлежать только ей.
— Я не ошиблась, — заявила Кори, появляясь из ванной с
мокрой пленкой в руках. — Только взгляни на этот кадр, где Спенс подает мяч!
Диана усмехнулась;
— Почему бы нам не отправиться к Хэйуордам — чтобы ты могла
повидать его живьем? Кори просияла от радости.
— Он вернулся домой? Ты уверена? — И прежде чем Диана успела
ответить, девушка метнулась в ванную, чтобы повесить пленку, а затем бросилась
к туалетному столику. — Что же мне надеть? Мне хватит времени вымыть голову? —
Кори беспокойно переспросила:
— А ты уверена, что он там будет?
— Уверена. Дуг Хэйуорд случайно обмолвился, что Спенс заедет
к ним после ужина, чтобы посмотреть новую лошадь Дуга. Услышав это, я сразу же
разыскала Барб, и — разумеется, невзначай! — вытянула из нее приглашение для
нас обеих.
Ну а теперь мы сможем отправиться в гости.
Кори знала, что Диана не любит кататься верхом, и понимала,
как это скучно — бывать у Хэйуордов и смотреть, как гарцуют на манеже другие.
Однако Диана никогда не отказывалась от приглашений — потому что Кори любила
верховую езду. А теперь она приняла приглашение Барбары потому, что к Хэйуордам
собирался заехать Спенс.
— Ты — чудесная сестра! — заявила Кори, порывисто обнимая
Диану.
Диана ответила на ее объятие и отстранилась:
— Поторопись, чтобы мы успели перекусить и появиться у
Хэйуордов раньше, чем там окажется Спенс. Тогда никто не скажет, что ты
преследуешь его.
— Ты права! — воскликнула Кори, вновь поразившись
дальновидности Дианы.
Что бы ни замышляла Кори, Диана всегда помогала ей осуществить
замысел, обдумывая действия заранее, чтобы Кори не попала в неловкое положение
или в беду. Диана преуспевала в тщательном планировании поступков и оценке
риска, но из-за своей порывистости и настойчивости Кори то и дело попадала
впросак, а Диана, как правило, разделяла участь сестры.
Некоторые из этих злополучных проказ неизбежно привлекали
внимание родителей, и тогда мать Кори доказывала отцу, что выходка сестер
никому не принесла вреда.
Но Роберту Фостеру с трудом удавалось философски относиться
к шалостям своих дочерей — например, когда они всю ночь проплутали в
Йеллоустоунском национальном парке, потому что Кори хотелось сфотографировать
лося на фоне восходящего солнца. Роберт Фостер отнюдь не обрадовался, узнав из
газеты, что его дочерей пришлось снимать с подъемника для строителей,
застрявшего на тридцатом этаже недостроенного небоскреба, окруженного высокой
оградой с многочисленными табличками «Вход строго воспрещен».
